Ответить этому шестилапому паразиту захотелось с матерком, в духе моей бабушки, которая прошла от Москвы до Рейхстага, и сдается, швы накладывала и узловые, и непрерывные, и кисетные, и обвивные, а узлов навязала нераспускающихся, морских, ассистируя полевым хирургам… Жаль, что науку старушки я не переняла. Лишь в детстве видела, как она ловко порою орудует иглой, штопая очередную прореху на продранных внучкой-непоседой штанах. Сейчас же мне предстояло сделать то же самое, но с плечом Ария.
Я развязала котомку, швейные принадлежности обнаружились в специальном маленьком футляре.
— Возьми склянку с темной жидкостью, чтобы обработать иголку и нитку, — пояснил Арий. Он сам уже сидел на тюфяке, внимательно следя за каждым моим движением.
Таракашка затаился в шевелюре, больше не смея даже шевелением лапы отвлечь.
Я кивнула, принимая к сведению слова дракона, и, вдев нитку в иголку, опустила их в жидкость на несколько минут. Сама же подошла к Арию.
— Надо снять рубашку… — протянула задумчиво, прикидывая, как половчее это сделать.
Муж, ухватившись за рукав, просто дернул посильнее. Ткань треснула, оголив плечо.
Да уж. Рваная рана с неровными краями — это зрелище не для слабонервных. Плеснув на руки той же жидкостью, в которой были иголка с ниткой (судя по запаху — местный аналог спиртового раствора), аккуратно начала ее очищать чистой тканью, смоченной кипяченой водой. Закончив процедуру, приступила к самому страшному для себя: сведению краев и наложению шва.
В голове мелькнула мысль: «Хирург — профессия, требующая не только ответственности, но и бесстрашия. Каждый день с ножом на человека…» Арий внимательно следил за моими действиями. Я же, подрагивающими руками накладывая стежок за стежком, каждый раз думала о том, что дракону наверняка больно. Но он ни разу не дернулся. На середине я сдалась:
— Отвернись, пожалуйста.
Арий отвел взгляд, а потом, не иначе как для того, чтобы отвлечь меня, заговорил:
— Я всегда думал, что женщина и война — несовместимы. В принципе, и сейчас так считаю, но вот Ауд, чья супруга в лагере подле него… С недавних пор ловлю Эймвольта на том, что самый суровый из стражей облачных врат улыбается, когда думает, что его никто не видит.
— Есть такое выражение: «У войны не женское лицо», но многие войны возникали как раз из-за женщин… — я сказала, лишь бы поддержать разговор, не сильно задумываясь о смысле фразы.
— Да, но эта кампания не из-за женщины.
— А из-за чего?
— Из-за денег и непомерных амбиций трех правителей.
— Теперь я понимаю, как ты угодил в опалу…
— Я военный, а не дипломат, увы. И порою говорю то, что думаю.
— Не обижайся, но я считала и считаю, что самые великие победы в истории любой страны — это не военные, а дипломатические, ибо они ценны уже тем, что не льется рек крови…
— Если бы я мог предотвратить эту войну, то я бы сделал все, лишь бы ее не было…