Глаза привыкли к подрагивающему в отсвете язычков немногочисленных свечей освещению, и я рассмотрел потемневшее от времени изображение. Темноглазый святой заглядывал мне в душу строгим взглядом. Я аж поёжился. Но нет, точно не он.
Слева от алтаря была ещё одна большая икона. Я хотел уже подойти к ней, как вдруг в тиши храма раздался голос:
— Что могло понадобиться тебе в Доме Божьем?
— Извините, — смутился я, заозиравшись, — я думал, в церковь можно всем заходить.
— Можно то всем, но ты водишься с безбожниками, агитируешь за атеизм, — откуда-то сверху, по крутой лестнице, спускался священник.
Ещё совсем не старый, с окладистой бородой и тихими глазами. Спустившись, он кротко улыбнулся мне и пояснил, словно извиняясь:
— Птицу божью кормил. Там, наверху, под колокольней, ласточка живёт. Все её сородички давно уже улетели. Пора им. А вот эта не может. Что-то с крылом. Букашек давно уже нету, так она голодает, бедняга. Вот я и хожу, подкармливаю. Матушка Елена ворчит. Говорит, пачкает та сильно. Ну, а что поделать, на всё воля божья. Живая душа же…
Он вздохнул, смиренно покачал головой, а потом неожиданно пристально взглянул на меня:
— Так что ты ищешь тут?
— Я ищу ответы на вопросы, батюшка, — невольно смутился я.
— Ответы? Здесь, в Храме? — удивился он и строго добавил, — но ты, значит, верить должен.
— Здесь вопрос не в моей вере, — перебил я его, — мне нужно просто понять.
— Что заповедано тебе, о том надо размышлять, ибо не нужно тебе то, что сокрыто, — процитировал что-то библейское мне в ответ священник, затем неторопливо подошел к большому подсвечнику и начал аккуратно снимать со свечей нагар небольшими щипчиками, похожими на ножницы с коробочкой.
— Не буду спорить, — пожал плечами я и для убедительности развёл руками, но потом сообразил, что он меня всё равно сейчас не видит.
— И чем могу я тебе помочь, сын мой? — священник продолжал размеренно очищать свечи.
— Скажите, батюшка, а бывает, что после смерти душа человека не ушла на небо, или куда там, а осталась на земле?
— С чего такой вопрос? — он так удивился, что аж оторвался от свечей, отложил щипчики и повернулся ко мне.
— Ну вот интересно мне, — не сдавался я. — И вообще, бесы и всякая нечисть, они существуют?
— Во власти Господа Вседержителя врата смерти…
— Спасибо, — сказал я сухо, и собрался уходить.