Агитбригада

— Расскажи!

— Как?

— Что там было?

Я, не скупясь на краски, живописал, как в первый день на агитбригаде селяне принялись крушить декорации и жечь реквизит. И как нам пришлось буквально бежать оттуда. Затем я рассказал, как в Вербовке убили местных «Ромео и Джульетту» — Василия и Анфису, и обвинили во всем комсомольца Лазаря, как сказали, что он с нечистой силой знается, а он всего лишь по советской науке капусту выращивал.

В разговоре мы уселись за стол, я рассказывал, рассказывал, а пацаны задавали вопросы. Мы просидели так до самого сигнала «отбой».

Зато симпатии к Генке (в смысле ко мне) в бригаде развернулись на 180 градусов.

С утра я работал в столярном цеху, помогал обтачивать детали. Сам цех был длинной коробкой, в которой стояли станки и были навалены в каком-то непонятном мне порядке брёвна, доски и всевозможные деревянные заготовки. За станками деловито и сосредоточенно работали пацаны разного возраста. Вкусно пахло дубовой стружкой, сосновой живицей и столярным клеем. Работать, в принципе было не сложно и, когда я приноровился, — сплошное удовольствие.

Пока руки механически выполняли одни и те же действия, я размышлял. С бригадой отношения налажены. Постепенно это, словно круги на воде, разойдется по всей школе. Нужно будет ещё чем-то их удивить (поразить?), для закрепления эффекта. Ну и не косячить, конечно же. Заведующий выжидает. Он — тёмная лошадка, но хоть пока явно не гадит, а там дальше — разберёмся. Педагоги от меня теперь вообще в восторге. Таким образом, в трудовой школе остались всего две кандидатуры, с которыми нужно разобраться, и то срочно. Первая — это Савелий Михалыч, оболгавший меня пропойца-мастер. Второй — Чуня. Но для начала нужно выяснить, что именно за претензии имеет он к Генке.

Дождавшись технического перерыва, я отошел за сараи, вытащил из-за пазухи дощечку и позвал:

— Енох! Енох!

Замерцал воздух и вредный призрак появился передо мной.

— Чего тебе? — недовольно буркнул он.

— Ты что такой сердитый? — удивился я, — небось за девками в спальне подглядывал?

Судя по смущенному покашливанию, я попал в точку.

— Мне твоя помощь нужна, Енох, — сказал я.

— Что именно? — сразу заважничал призрак.

— Ты помнишь, я тебе об алкоголике рассказывал, который мастером во-о-он в том сарае работает? Это же он на меня счёт за сломанный станок спихнул. Наврал, что это я его испортил.

— Помню, — кивнул скелетон. — И что с того?

— Ты можешь его попугать? Как-то так, как ты с Зубатовым разобрался?

— Могу, — равнодушно пожал плечами Енох, — а зачем? Он же тебя не трогает?