Агитбригада

— Он меня в агитбригаду спровадил, — возмутился я.

— А я ему за это благодарен, — сказал вдруг Енох, — иначе я бы не встретил тебя и сидел бы до сих пор в том доме.

— Енох, в агитбригаду я мог попасть и так, без его вранья, — устало сказал я, перерыв подходил к концу, а вредный призрак опять упёрся, — но именно из-за него, все деньги уходили на счёт школы. А я в это время голодал, если ты помнишь.

Енох не ответил, он задумчиво мерцал.

Мне ждать, что он там надумает, было уже некогда, поэтому я побежал обратно в столярный цех.

Я устроился на своём месте и взял в руки заготовку. Обычно на обработку каждой детали уходило от десяти до семнадцати минут. Я уже приноровился и вполне вышел на усредненное время в тринадцать минут. Я придумал, как меньшим количеством движений обрабатывать большую площадь. Нужно, главное, правильно выдержать угол наклона…

— Капустин! — вдруг окликнул меня какой-то пацан, явно Генка его хорошо знал.

А вот я даже не представлял кто это.

— Чего? — буркнул я, так как сбился почти на полминуты.

— А с кем ты там сейчас за сараем разговаривал? — ехидно поинтересовался тот, — мы с Федькой заглянули, когда ты ушел, а там никого и нету.

Разговор заинтересовал остальных пацанов, и они наострили уши.

Во, блин, попал! Почти спалился! Нужно быть осторожнее. Что-то я совсем забыл, что пацаны — самый любопытный в мире народ.

— И что?

— Так ты с кем там разговаривал, а?

— Я репетировал, — пожал плечами я.

— Что репетировал? — разочарованно спросил пацан.

— Ну ты же знаешь, как за мной Смена бегает? — равнодушным голосом сказал я, — уже все в школе знают. Чтобы над ней не смеялись, я, как порядочный человек, решил на ней жениться. А так как раньше я никогда этого не делал, то репетировал, что ей нужно говорить.

В цеху повисло ошеломлённое молчание. Да, я нёс полный бред, но, во-первых, с наглым уверенным видом, а, во-вторых, они мне поверили. Ещё никогда в истории трудовой школы ни один пацан добровольно бы не признался бы в таком постыдном намерении, как женитьба на девчонке.

Не успел народ отмереть и переварить мои слова, как во дворе раздался душераздирающий крик. Так кричит только вусмерть перепуганный человек. Моментально всех сдуло во двор. Я выбежал тоже, досадуя, что этот крик перебил мой розыгрыш и не вышло эпатировать публику в полном объеме.

Во дворе трясся Михалыч. Глаза его были выпучены, сальные жидковатые волосенки на голове буквально стояли дыбом.