— Иди быстрее в читальный зал, тебя Виктор искал!
Молча вздохнув, развернулся и пошел. Не хотелось портить с таким трудом налаженные отношения.
В читальном зале, за длинным-длинным столом сидел Виктор и ещё какой-то белобрысый шкет, и они сосредоточенно рисовали стенгазету на большом листе бумаги.
— Капустин, — кивнул мне Виктор и прочертил линию под деревянную линейку. Посмотрев на неё, он отмерял несколько сантиметров и прочертил внизу ещё одну.
— У нас будет большой торжественный концерт ко Дню Комсомола, — сказал он, измерил высоту между двумя линиями с обоих краёв, поморщился и принялся стирать ластиком нижнюю линию.
— И что?
— Это двадцать девятого октября, х-хэ-э, — Виктор сдул крошки от ластика на стол.
— И что?
— До этого, примерно через две недели, будет предварительный смотр номеров художественной самодеятельности, — он опять провел линию под линейку, перемерял высоту и остался доволен.
— Прекрасно, — нейтрально ответил я.
— Не притворяйся, Капустин, — покачал головой Виктор, — мы уже только поверили, что ты исправился и становишься советским человеком.
— Что опять не так? — пожал плечами я.
— Нужно принять участие от бригады, — вздохнул Виктор и с надеждой посмотрел на меня.
— Так принимайте, — не понял сперва я.
— Так некому, — нахмурился Виктор, — как-то так получилось, что в бригаде подобрались все самые неартистичные. Петь у нас никто не может, танцевать — тоже. Мы первые в работе среди бригад, а из-за этой самодеятельности постоянно в конец вылетаем.
— Так ты же говорил. что из-за меня вы последние, — не удержался, чтобы не поддеть его я.
— Из-за тебя в том числе, — не моргнув глазом, выкрутился Виктор и добавил, — Так что в этот раз вся надежа на тебя, Капустин.
— Почему это на меня? — меня уже этот разговор начинал подбешивать.
— Всё просто, ты был в агитбригаде, тебе даже положительную характеристику дали, — парировал мне Виктор, — все равно от них что-то научился. Так что исполнишь номер, и мы должны если не победить, то хотя бы быть в середине.
— Так я сейчас хотел опять на агитбригаду вернуться, — сказал я.