— Ну и возвращайся, — поморщился Виктор, — я узнавал, они завтра или послезавтра стартуют по деревням, а через полторы недели обратно вернутся. Так что ты вполне успеешь. И заодно с ними разучишь номер.
— Думаешь, меня заведующий отпустит? — намекнул на возможные препятствия я.
— Я с ним поговорю, — твёрдо заверил меня Виктор, — Отпустит.
— Тогда ладно, — согласился я и вышел из читального зала, пока не припахали меня ещё и стенгазету рисовать.
В коридоре я воровато оглянулся и вытащил дощечку Еноха из-за большой статуи какого-то греческого мыслителя. Я не боялся, что доску там обнаружат: судя по слою пыли и паутине, генеральную уборку здесь проводили явно нечасто.
Затем я торопливо прошел по коридору и свернул в боковой коридорчик. В нём ничего не было, единственная дверь вела в чулан, где хранились вёдра и огнетушители. Почему они не висели на щите, а были сложены в чулане, я не знаю. Да мне и безразлично это.
Осторожно проникнув в каморку и стараясь не греметь рухлядью, я окликнул Еноха. Через мгновение пространство замерцало и призрак-скелетон появился передо мной.
И был он страшно сердитым:
— Опять ты бросил меня! — возмутился он. — Почти на полдня!
— Ты мог смотреть, что делают в читальном зале и библиотеке, — ответил я.
— Почему ты не взял мня с собой? — продолжил гневно обличать меня Енох. — Думаешь, мне интересно весь день подглядывать, как детишки читают книги и рисуют стенгазету?
— Но это всё же лучше, чем сидеть в темном доме, — поддел его я.
— Ты должен был взять меня с собой! — заверещал Енох, пропустив мимо ушей мою подколку.
— Не кричи, — потёр виски я, — и хорошо, что не взял.
— Ты эгоист, Генка, — упрекнул меня Енох.
— Между прочим там, в доме, я встретил призрака, — сказал я.
— Рассказывай! — потребовал Енох.
— Призрак называл меня «сынок», — сказал я. — велел ехать в столицу, искать ключ.
— Ну так поехали! — обрадовался Енох, он так загорелся, что на слово «сынок» даже не обратил внимания.
— Нет, не сейчас, — покачал головой я, — мне нужно в Ольховку, ты же знаешь.