— Ну вы видали это? Как начали считать баб за человеков, так они уж и распоясались! — почёсывая спину, пожаловался мне мужчина и, не дожидаясь ответа, подхватил башмак и торопливо ретировался в другой фургончик.
Я немного постоял, но, видя, что никто не собирается появляться из фургончиков, подошел к тому, в котором скрылся мужчина, и постучал.
— Занято! — возмущённо закричало несколько голосов изнутри.
Я ещё раз постучал. Более настойчиво.
Дверца распахнулась и выглянула заспанная и всклокоченная мужская голова, чернявого вида:
— Чего тебе? — неприветливо буркнула голова.
— Мне бы товарища Гудкова, — вежливо ответил я.
— Ааа… ну так это тебе в дом надо, — голова потеряла ко мне интерес и бесцеремонно захлопнула дверь прямо перед носом.
Мда. Ну ладно. Я пошел в дом.
Он был не заперт. Когда на мой стук никто не отреагировал, я толкнул дверь и вошел внутрь. Там было темно, пахло варёной гречкой, сухой травой и мышами.
— Есть кто? — громко спросил я и затопал в сенях, давая время хозяевам подготовиться, а то мало ли что, нравы здесь, как я понял, были свободные (сцена с фавном и шлепохвостницей произвела на меня впечатление).
Мне не ответили, и я толкнул дверь в дом и вошел.
У окна, за столом, сидел явно битый жизнью тридцатилетний мужик, с кудрявым рыжеватым чубом и россыпью непослушных веснушек на курносом лице. Он что-то тщательно записывал в увесистый гроссбух.
— Здравствуйте! — сказал я, — вы Макар Гудков?
— Я, — кивнул мужчина, дописал слово, подул на чернила и только после этого поднял на меня юркие глаза. — А ты кто таков будешь?
— Меня зовут Геннадий Капустин, — чинно представился я и достал из наволочки мой единственный документ, — направлен к вам из трудовой школы имени 5-го Декабря от рабфака. В агитбригаду.
— Оооо! Прекрасно! Прекрасно! — моментально расцвёл улыбкой Гудков, — нам помощники сейчас очень нужны. Особенно после того, как Пахомий покинул нас.
— Умер? — спросил я.
— Хуже, — нахмурился Гудков и вздохнул, — женился. Причём на мещанке. Но не будем о грустном.
Он развернул бумажку и вчитался.