Когда дорога дошла до развилки из двух дорог поуже, одна из которых шла к Сомову, я кивнул Еноху и тихонечко отстал от отряда. А потом припустил к его двору в надежде увидеть призрака.
Увы, увидеть его не вышло, зато ко мне прицепилась плюгавенькая собачонка, вся какая-то лишайная и боевая. Она воинственно облаяла меня, но, решив, что этого явно недостаточно, попыталась меня цапнуть. Еле-еле я от неё отбился и, чтобы не привлекать лишнего внимания, ретировался восвояси. Енох где-то опять потерялся, поэтому я отправился домой.
А дома меня ждал облом. Точнее крупные неприятности.
Воспользовавшись тем, что я задержался, Зубатов полез ко мне в избу и, так как Еноха не было и не было кому отвести глаза, то конечно же, он сразу обнаружил торбу, в которой ещё оставалось «реквизированные» из синего саквояжа сало и бутыль самогона. Последнее его особенно выбесило.
И вот когда я, тихо насвистывая популярную в моём времени песенку, вошел в наш двор, на пороге моего дома меня встретил разъярённый Зубатов:
— Вор! — закричал он на весь двор, потрясая бутылью с самогоном. — А я говорил, что он обокрал меня! Говорил!
Из домика напротив выглянули Клара и Люся. Из другого дома показался Гудков и Зёзик. Жорж стоял возле навеса с лошадьми и смотрел на меня осуждающе. Остальные тоже начали подтягиваться на шум.
— Вор! — продолжил надрываться Зубатов.
— Вообще-то всё происходит наоборот, — заметил я, — ведь это именно ты сейчас влез в моё отсутствие в мой дом и украл мой самогон.
— Но самогон-то его, — мрачно сказал мне Гудков, — я эту бутыль хорошо запомнил. Это при мне Арсений Миронович с Виктором рассчитался.
— То есть вариант с тем, что Зубатов влез в мой дом и подкинул мне самогон, чтобы скомпрометировать меня перед товарищами, вы не рассматриваете? — насмешливо процедил я.
— Да ты! Ты! Лжец! — с ненавистью закричал Зубатов и бросился ко мне, — да я тебе, сопляк, сейчас все уши оборву, тля!
— Тихо! Погоди, Виктор! — дорогу ему преградил Жорж, — мы же не дикари. Разберёмся.
— Да, Жорж прав, — хмуро кивнул Гудков, не глядя на меня, — Жорж, запри пока его. Через полчаса коллективное собрание. Будет товарищеский суд. Явка всем обязательна.
— А куда его закрыть? — спросил Жоржик.
— Да вот в его доме и закрой, — процедил Гудков, — мне сейчас некогда. Нужно срочный пакет в город подготовить. Сейчас освобожусь, а потом уж обстоятельно и разберёмся.
Я сидел на полатях и мрачно смотрел на разбросанные в беспорядке вещи и раскуроченную солому в постели. Видно было, что Зубатов торопился, и перерыл всё вверх дном.
Сволочь.
Из стены появился Енох и замерцал:
— Я смог немного поговорить с тем стариком, — с гордостью сказал он, — зовут его Серафим Кузьмич. Он приходится прадедом Герасиму Сомову. Человек он обстоятельный, ранее состоял в приходском совете при сельском храме… Он готов с тобой сегодня ночью встретиться…