Ромирэль, недовольный настолько, будто потерял свое настроение уже давно и прочно, озвучил нам план на сегодня. Мы должны были отрабатывать парные атаки и щиты, когда действуют сразу все три двойки.
– Поскольку Гардрик пока не может с вами тренироваться, я лично заменю его, – обрадовал меня наставник.
Что я могла сказать на это самонадеянное заявление остроухого? Правильно, ничего. Лишь посочувствовать Ромирэлю.
Спустя два удара колокола одна черная ведьма обогатилась весьма ценными знаниями: наставник владел четырьмя языками. Общеимперским, командирским, почти ласковым (когда пытался сманить меня с верхушки столба) и матерным (когда я с оного не слезла, а нечаянно запустила в остроухого еще и арканом всесожжения).
А все почему? Потому что не надо было пытаться прикрыться бедной мной от атаки Вронга, который, наплевав на магию, запустил в нашу с преподавателем пару своим самым опасным и уникальным оружием – злым и готовым к любой пакости Уриллом.
Когда в черную ведьму на бреющем полете движется целый маг с веером атакующих заклинаний на изготовку, ведьма тушуется. Она хочет побыстрее уйти с дороги, чтобы не мешать ему рассекать воздух и дальше.
Увы, наставник был другого мнения. Особенно когда Урилл, не ожидавший, что вместо упругого магического щита его встретит пустота, пролетел чуть дальше и впечатался носом прямиком в грудь Ромирэлю.
Я же, видя такое дело, укрылась там, где достать меня было слегка проблематично.
Поэтому сейчас я лишь крепче обнимала руками и ногами столб.
– Вивьен Блеквуд, спускайся немедленно! – задрав голову, вещал внизу остроухий.
– И не подумаю, мне жизнь пока дорога.
Урилл тоже запрокинул голову и взирал на мой магнит приключений. Но, в отличие от преподавателя, адепт поднял нос к небу по другой причине: его шнобель был разбит. Кровь все еще сочилась, пачкая лицо и одежду, хотя заклинание исцеления было произнесено уже не единожды. Но то ли читали его коряво, то ли Урилл просто был хорошим актером (наверняка не раз припомнит мне этот случай, как и кражу борща!), только я пока могла созерцать, как алхимик хлюпает своим длинным носом.
– Все свободны, кроме Блеквуд, – наконец возвестил Ромирэль.
Икстли, Вронг и Урилл нехотя пошли прочь. Мы с остроухим остались тет-а-тет. Мысленно глянув на ситуацию со стороны, я пожелала наставнику терпения, терпения и еще раз терпения.
– Блеквуд, я тебя по-хорошему прошу, слезай!
– Извините, но не слезу. Вы говорите таким голосом, словно хотите лично организовать мою встречу с праотцами.
– Блек-вуд! – вскипел наставник, произнося мое имя по слогам. – Я уже пожалел, что включил тебя в команду, и искренне расстроен, что исправить эту ошибку нельзя. Даже если ты совершенно нечаянно покалечишься или, того хуже, погибнешь…
– Это почему же? – Мне стало так интересно, что я даже со столба на пару ладоней вниз съехала.
– Имена участников внесены с магический свиток и изменению не подлежат. Можно выставить команду, в которой не хватает игроков, но заменить одного участника на другого не позволят духи стихий. Поэтому, Блеквуд, слезай. Я ничего тебе не сделаю. Моя задача, чтобы ты вышла на поле максимально подготовленной и готовой защищать Гарда. – Ромирель вздохнул и выложил, как ему казалось, последний козырь: – Поэтому ты мне на все то время, что идет подготовка к играм, почти как родная дочь…
– Как родная дочь? – насторожилась я и уточнила: – В смысле, если что, вы и ремня можете мне дать?