Федор тут же встрепенулся, но сказать, вернее, объяснить так ничего не смог, направляемый рукой старшего брата в квартиру:
– Иди-иди, тебя там штрафная стопка уже заждалась.
В очередной раз притворив дверь в свою квартиру, ее хозяин оглядел стоящих перед ним мужчин и тихонько вздохнул. Про себя.
– Ну?.. Помолчать я и за столом могу.
– Что, даже к себе не пригласишь?
– Афанасий, так ты выпить пришел, что ли? Давайте уж, говорите, с чем до меня пожаловали.
Мастеровые помялись, переглядываясь, затем начали излагать:
– Мартын, кхм, Егорович. Ты ведь на фабрике не последний человек, тебя начальство слушает. Сделай милость, похлопочи за нас, век благодарны будем.
– А что такое?
Очередное переглядывание завершилось жалостливым вздохом:
– На Викентия артельный его ополчился, деньгу урезает, придирается постоянно, и все по мелочам. А меня вот охрана второй раз смертным боем бьет, вовсе ни за что.
– И-эх, работнички! Ладно. Что артельный твой говорит, страдалец? Из-за чего штрафует-то?
– Говорит, брака много гоню.
– А работаешь в бригаде давно ли?
– Позавчера три месяца исполнилось.
– Да уж. Может, тебе другое что попробовать? Я вот вчера слыхал, в тарный цех опять кто-то требуется?
– Так там задельное меньше платят! Да и что я, хуже других, штоль?!
– А как насчет?..
Бригадир опытного производства звонко щелкнул пальцами себя по горлу, намекая на зеленого змия.
– Ну… бывает иногда. Но все как у людей – чинно, благородно. А с утра – как все, к станку.