Закидывая на трехколесную кормилицу очередной пузатый саквояж, тележник упустил из виду вышедшую на свежий воздух барыньку. Зато смог почти без помех оценить двух ее служанок. Первая была ничего так себе – слегка полновата, зато и подержаться было за что (он такие вещи даже сквозь зимнюю одежку влет определял). Вторая напоминала тощую сушеную воблу, а уж когда поглядела на него… Брр!
– Спасибо, Гришенька.
Дама в роскошной соболиной шубке наконец-то повернулась к Фимке лицом – и если бы он только мог, непременно бы восхищенно причмокнул: уж так хороша оказалась барынька!.. Вот только всю красоту изрядно портила бледность с легкой прозеленью – по всему было видно, что ей изрядно дурно.
– Мне уже лучше.
От налетевшего с порывом ветра запаха горячей смазки даму в приталенной соболиной шубке едва не вывернуло прямо на перрон. Ну точно, сейчас ка-ак!.. Нет, все же сдержалась. С усилием сглотнув и еще чуточку позеленев, она медленным шагом направилась на выход с платформы, поддерживаемая с одной стороны той самой сушеной воблой, а с другой – господином весьма представительного вида. К ним тут же со всех сторон пристроились… Слуги? Нет, те выглядят иначе, да и бобровые воротники не носят, ибо не по чину им такая роскошь. Неужели свитские? Интересно, кто это приехал?..
– Ты там замерз уже, что ли?
Спохватившись, артельный сноровисто забегал, освобождая последнее купе от багажа – и заодно выстраивая возле нагруженной тележки небольшую пирамидку из саквояжей, чемоданчиков и разнообразнейших коробок. Прикинув объем работы, вокзальный пролетарий непроизвольно расплылся в довольной улыбке: еще одна полная, и половинная загрузка его кормилицы!
– Так. Перед вокзалом два черных авто. Бегом к ним, и быстро-быстро разгружаешься.
Квадратик сложенной трехрублевой ассигнации в руках у свитского придал небрежно брошенным словам должную весомость. Ух, как Фима припустил!.. Воодушевленный обещанной наградой, он живым болидом пронзал перрон, вокзал и вьюжную завесу на привокзальной площади, попутно наслаждаясь недовольными взглядами других артельных – а в последний рейс даже позволил себе чуть затянуть с перегрузкой шляпных коробок в пышущее теплом нутро больших самобеглых экипажей.
– Ты уверена, душа моя?..
– Поезжай, Гришенька, и ни о чем не волнуйся, я пока…
Закрывшаяся с тихим хлопком дверца отсекла разговор в салоне авто. Получив награду за труды, носильщик-возильщик-грузильщик поклонился пересаживающемуся во второй экипаж важному господину, поддернул вверх воротник потертого тулупчика – да и поплелся обратно, стараясь разглядеть сквозь вьюжную мглу стрелки на привокзальных часах. Еще с полгода назад для этого пришлось бы изрядно помучиться и пощурить глаза, а теперь, благодаря подсветке вокзального фасада новомодными электрическими лампами-прожекторами – совсем другое дело! Приткнув свою кормилицу в особое «стойло» у дебаркадеров, Фимка побрел в трактир, чтобы в тепле и удобстве похлебать горячего чайку. А еще, в преддверии праздника Рождества Христова, помечтать о чем-нибудь большом и светлом. Например, чтобы его нынешняя подружка была похожа на давешнюю фигуристую служанку. Или даже – на барыньку!..
– И-эх! Кто-то ведь такую кралю каждый день того-этого…
Мужчина, к которому данное определение относилось на все сто процентов, как раз думал о любимой супруге, тревожась и гадая о причинах ее плохого самочувствия: что-то несвежее во время последнего завтрака? Или же то самое, над чем молодожены старательно трудились весь последний месяц? Нет, Гликерия Долгина и до этого не могла упрекнуть жениха, а потом и законного супруга в невнимании (скорее уж наоборот), но тогда-то они береглись… Так неужели? Предвкушение, опасения и разные отвлеченные мысли сильно помогли скоротать время в пути – собственно, он вернулся в реальность только на крылечке небольшого особняка, первый этаж которого целиком занимал салон-магазин Русской оружейной компании. А на третьем этаже периодически (в основном, наездами по служебным надобностям) в пяти комнатах кое-как ютился владелец той самой РОК.
– С возвращением вас, Григорий Дмитрич.
Ответив на приветствия и оставив свое сопровождение скучать в обществе обманчиво-расслабленных «консьержей» и еще троицы «личных помощников» главного юриста Компании, новоприбывший проследовал дальше и выше.
– День добрый, Григорий Дмитрич.
Еще один ширококостный «консьерж» (бронежилет его определенно полнил) настолько расслабился на службе, что даже не соизволил встать из-за массивной конторки при виде большого начальства. Которое, между прочим, увидел заранее, благодаря большому изогнутому зеркалу, установленному в межэтажном пролете. Хотя совсем уж наглеть боец не стал, убрав какой-то журнальчик на стол – и заодно накрыв им что-то черное и угловатое, мирно лежащее на той самой столешнице. Человек сведущий и опытный мог бы предположить, что под бумагой дремлет до срока небольшой пистолет-пулемет – но такой ерунды, разумеется, говорить на лестнице было некому. Да и незачем. Чего болтать зазря?
– …предварительно речь шла о встрече в Лондоне, но думаю, что более верным будет Цюрих или Женева?..
– На ваше усмотрение, лишь бы это пошло на пользу переговорному процессу.