– И последний вопрос, – поморщился декан. – Вами интересовался наш парторг. Сегодня он отсутствует, но завтра, будьте добры, зайдите к нему часиков в двенадцать. Как раз перерыв между лекциями будет.
Дверь открылась, и в кабинет декана ворвалась Наталья Владимировна, поздоровалась с нами и обратилась ко мне на английском языке:
– Саша, поздравляю с должностью, надеюсь, мы с тобой сработаемся.
– Спасибо, Наталья Владимировна, кстати, вы сегодня отлично выглядите, – ответил я языком Шекспира и Байрона. Мы перекинулись еще несколькими фразами. Все это время Георгий Николаевич ошеломленно смотрел на нас.
– Наталья Владимировна, – обратился он к преподавателю, – так Сапаров на самом деле сдал язык на пятерку?
Сказав это, он осекся, кинул смущенный взгляд на меня и замолк.
Преподавательница в ответ хмыкнула и ничего не ответила. Зато мне все стало ясно. На сдаче экзаменов мне был выделен путь на зеленый сигнал светофора. А декан нисколько не сомневался, что я дуб дубом, а если не дуб, то все равно уже ничего не помню из школьной программы.
Для первого учебного дня занятия закончились довольно быстро. На последней паре по фонетике преподаватель осталась недовольна моим произношением и сообщила, что работать над ним придется долго и упорно. Хотя к девчонкам она отнеслась гораздо строже. И поиздевалась над ними всласть. Зато два моих одногруппника Миша Резников и Саша Глухов удостоились похвалы. Еще бы, оба выпускники спецшколы, один сын декана филологического факультета, второй сын председателя мурманского горисполкома. О происхождении девушек я еще подробно не узнавал, но чуял, что единственным плебеем в этой группе предстоит быть мне. Выбросив проблемы из головы, я быстро оделся и вышел на улицу, где обнаружил, что у машины меня поджидает Женька.
«Придется выполнять обещание», – подумал я, уселся на водительское сиденье и, открыв пассажирскую дверь изнутри, предложил спутнице забраться внутрь.
Долго ждать этого не пришлось. Женя вмиг села рядом, закинула портфель на заднее сиденье и поправила высоко задравшуюся юбку, чтобы не было видно застежки резинок на чулках, при этом кинув якобы смущенный взгляд на меня.
Снисходительно улыбнувшись, я тронулся с места. На машине город оказался совсем небольшим, хотя вдоль берега озера он протянулся на шестнадцать километров. Мы катались около часа, затем я отговорился тем, что мне надо на работу, и отвез девушку домой.
В нашем баре после того, как мы стали работать за рубли, посетителей резко прибавилось, поэтому приходилось вкалывать, ну по крайней мере Эльштейну в шахматы после четырех часов играть было некогда.
Когда я появился его сменить, он явно обрадовался:
– Слушай, не знаю, что сегодня за день сумасшедший, за последние два часа ни разу не присел. Один за другим посетители идут, – сообщил он мне.
Но я и так все видел. Очередь на улице перед дверями говорила сама за себя.
Иосиф вернулся из Питера два дня назад и при встрече сразу передал мне приказ о моем зачислении на заочное отделение института и целый пакет бумаг.
– Не знаю, что с Кларой случилось, – признался он мне немногим позже. – Твои документы взяла без звука и на следующий день уже приказ о зачислении принесла, список литературы и методички.
– А Клара – это кто? – поинтересовался я, мысленно улыбаясь.
– Да сестрица моя двоюродная, старше меня на пять лет, поэтому учит жизни всю дорогу, – улыбнулся Иосиф. – Ты бы слышал, как она вопила, когда я после института в бар устроился на работу, твоя мама по сравнению с ней – ангел.
– Могу представить, – сочувственно отозвался я. Меня эта проблема сейчас не волновала. Как только маман узнала, что я студент иняза, ее отношение ко мне изменилось вмиг. Более доброй и ласковой мамочки у меня никогда не было.