«Интересно, что она еще скажет, когда узнает, что я заочно учусь на экономиста», – думал я, в то время как Эльштейн рассказывал о своей поездке. Вообще, у меня создалось впечатление, что Иосиф катался в Питер не просто так.
«Наверняка собирается в следующем году уехать в Израиль», – подумал я.
Мой напарник со мной о таком никогда не говорил, понимая, что это чревато, но по вырывающимся иногда словам можно было понять, что ему хочется уехать из Советского Союза.
Судя по скорости, с которой Эльштейн собрался, он действительно вымотался сегодня. Однако минуты три спустя он вернулся в бар.
– Слушай, Сашок, это не твой «москвич» появился у нас на стоянке? Раньше его тут не замечал.
– Угадал, моя машина.
Эльштейн посмотрел на меня пристальным взглядом.
– Знаешь, Сапаров, с тобой не соскучишься, – сообщил он, улыбаясь. – Когда ты рассказывал о своей машине, я такую рухлядь представлял. А тут вполне приличная техника. Неужели сам восстановил?
– Нет, хрен с горы! – обиделся я. – Ведь тебе же не раз говорил, что восстанавливаю машину.
– Говорить может любой, – задумчиво изрек Иосиф, – а машину починить – далеко не все. Слушай, если я авто из Питера пригоню, ты сможешь его посмотреть?
– Посмотреть я посмотрю, только вот ремонтировать мне ее некогда. Особенно сейчас. Учеба, работа, а теперь еще и четыре сессии в год вместо двух, как у нормальных людей.
– Понятно, – констатировал Эльштейн. – Ладно, некогда так некогда. Счастливо оставаться, чувак, а я ушел.
Пока мы с ним беседовали, у стойки появилось несколько человек, жаждущих спиртного. Поэтому мне пришлось переключаться в рабочий режим и заняться привычным делом.
Сегодня вообще что-то шло не так. К вечеру у меня в баре уже два раза начинались пьяные разборки. Наш старый швейцар, которого держали только из-за импозантной бороды, пугливо жался в сторону и близко не подходил к ссорящимся мужикам.
В конце концов, мне это надоело, и я позвонил в шашлычку, надеясь, что кто-нибудь из старых знакомых поднимет трубку.
Знакомым оказался Гена Виноградов, он радостно поздоровался и сообщил, что сегодня не работает, а просто зависает в зале с друзьями-боксерами.
Когда он в ответ на мое приглашение заорал в трубку, что они сейчас придут и наведут порядок, я подумал, что лекарство может оказаться хуже, чем болезнь, но было уже поздно, в трубе пиликали короткие гудки.
Через двадцать минут в бар завалила компания из пяти человек, в которой Гена был далеко не самым здоровым.
С их приходом в баре, наконец, стало спокойней. Две бузящие группы сидели тихо-тихо, как мышки, и только звенели рюмками.
Мы с Генкой болтали о всякой всячине. Я сообщил, что езжу теперь на машине. В ответ он с улыбкой превосходства рассказал, что купил в таксопарке по блату списанную «волгу», там же ее отремонтировал, и он теперь тоже не безлошадный. Потом он все же закинул удочку насчет перехода к нам, но делал это как-то не настойчиво. Видимо понимал, что от меня в этом деле мало что зависит.