– Ступайте вместе с ними, серебряная госпожа, – сказала ей Мирри Маз Дуур.
– Я останусь. Этот человек взял меня под звездами и дал жизнь моему ребенку. Я не оставлю его.
– Вы должны это сделать. Когда я запою, никто не должен входить в шатер. Моя песня пробудит древние и темные силы. Мертвецы будут плясать здесь сегодня ночью. Никто из живых не должен смотреть на них.
Дэни беспомощно склонила голову.
– Никто не войдет, – она согнулась над ванной, над Дрого, утопавшим в кровавой ванне, и легко поцеловала его в чело. –
Снаружи солнце опустилось к самому горизонту, небо побагровело. Кхаласар разбил стоянку. Шатры и спальные циновки виднелись повсюду, насколько мог видеть глаз. Дул жаркий ветер, Чхого и Агго рыли яму, чтобы сжечь мертвого жеребца. Собравшаяся толпа глядела на Дэни жесткими черными глазами, лица дотракийцев напоминали ей маски из кованой меди. Она увидела сира Джораха Мормонта, который проталкивался к ней сквозь толпу дотракийцев, облаченный в кольчугу и кожу. Капельки пота усыпали его широкий, с залысинами лоб.
Увидев алые отпечатки, которые оставили на земле сапоги Дэни, он побледнел как полотно.
– Что ты натворила, дурочка? – спросил сир Джорах хриплым голосом.
– Мне надо было спасать его.
– Мы могли бы бежать, – сказал он. – Я бы доставил вас в Ашай в целости и сохранности, принцесса. Не было необходимости…
– Я действительно ваша принцесса? – спросила она.
– Вы знаете, что это так, боги да спасут нас обоих.
– Тогда помогите мне теперь.
Сир Джорах скривился.
– Если бы только я знал как.
Голос Мирри Маз Дуур поднялся до вибрирующего воя, от которого дрожь пробежала по спине Дэни. Кое-кто из дотракийцев забормотал и начал пятиться. Шатер изнутри освещали жаровни. Сквозь забрызганный кровью песчаный шелк она разглядела двигавшиеся тени.
Мирри Маз Дуур танцевала, и не одна.
Дэни видела неприкрытый страх на лицах дотракийцев.
– Этого
Она не видела, как кровник вернулся. Хагго и Кохолло были с ним. Они привели безволосых людей, евнухов, лечивших ножом, иглой и огнем.