Несколько лет назад они принялись бы насмехаться над атмосферой самодостаточного богатства, окружавшей его. Но сегодня за окнами здания суда нависло серое небо, обещавшее первую метель длинной, тяжелой зимы, а последние остатки запасов нефти в стране иссякали. Угольные шахты задыхались в лихорадочных попытках наскрести запасы на зиму. Толпа в зале суда помнила, что сегодняшний судебный процесс уже стоил им Кена Данаггера. Ходили слухи, что выработка компании Данаггера резко упала за первый же месяц после его ухода. Журналисты кричали, что это временное явление, все наладится, как только кузен Данаггера реорганизует компанию. Весь последний месяц на первых страницах газет обсуждалась катастрофа на строительстве жилого здания: балки из некачественной стали обрушились, похоронив под обломками четверых строителей. Люди знали и то, о чем газеты умалчивали: балки изготовили на предприятии Оррена Бойла из его же металла.
Собравшиеся в гнетущем молчании сидели в зале суда и смотрели на высокую серую фигуру не с надеждой, нет, они давно утратили способность надеяться, но с бесстрастным безразличием и пока что неясным вопросом. Этот вопросительный оттенок сегодня чувствовался во всех религиозных призывах, заученных ими за долгие годы.
Газеты рычали, что причиной трудностей, одолевавших страну, как показывает сегодняшний процесс, является эгоистичная алчность богатых промышленников, что люди, подобные Хэнку Риардену, виновны в сокращении рациона, холодных домах и протекающих крышах всей нации. Что, если бы не люди, нарушающие регулирующие директивы и мешающие планам правительства, процветания удалось бы достигнуть давным-давно, что Хэнком Риарденом движет голая жажда наживы. Последнее заявление никак не разъяснялось, словно «жажда наживы» являлась самоочевидным признаком абсолютного зла.
Толпа помнила, что те же самые газеты меньше, чем два года назад кричали, что производство риарден-металла необходимо запретить, потому что его производитель ради собственной жадности подвергает опасности жизнь людей, а сейчас он оказался под судом за то, что отказал обществу в получении порции своего сплава.
В соответствии с процедурой, установленной директивами, процессы подобного рода не подпадали под юрисдикцию суда присяжных, а рассматривались группой из троих судей, назначаемых Бюро экономического планирования и национальных ресурсов. Директивы предписывали Фемиде процедуру неформальную и демократичную.
По этому случаю кресла присяжных из зала суда убрали, заменив их столом на деревянной платформе. Это придало помещению атмосферу некоего совещания, во время которого председательствующий надувает умственно отсталых членов суда.
Один из судей, выступающий как прокурор, зачитал обвинительное заключение.
— Теперь вы можете приводить любые доводы в свою защиту, — провозгласил он.
Глядя на судей, Хэнк Риарден ответил бесстрастным и чистым голосом:
— Я не собираюсь защищаться.
— Вы не… — судья запнулся, он не ожидал, что все произойдет так быстро. — Вы отдаете себя на милость нашего суда?
— Я не признаю этот суд правомочным.
—
— Я не признаю права этого суда на ведение процесса.
— Но, мистер Риарден, суд назначен законно, специально для процессов по этой категории преступлений.
— Я не считаю, что мои действия преступны.
— Но вы должны признать, что нарушили директивы, регулирующие и контролирующие продажу вашего сплава.
— Я не признаю за вами права контролировать продажу моего металла.
— Есть ли необходимость указать, что вашего признания не требуется?
— Нет. Я полностью это осознаю и действую согласно обстоятельствам.
ebooksa