Риарден повернулся и вышел из комнаты.
Сидя за рулем машины, Риарден смотрел, как глянцевая, замерзшая дорога летит ему в лицо и под колеса со скоростью шестидесяти миль в час, позволяя всем мыслям о семье улететь вслед за ней. Бездна скорости поглощала лица родных вслед за обнаженными деревьями и одинокими постройками на обочине. Машины на дороге попадались редко, только светились в отдалении небольшие городки. Пустынность и отсутствие суеты были единственными признаками праздника. Вдалеке над крышей завода вспыхивал неясный свет, рассеянный морозцем, и холодный ветер, со свистом обтекавший машину, с глухим звуком прижимал ее брезентовый верх к металлической раме.
По неясному ему самому контрасту, мысли о семье сменились воспоминанием о встрече с Кормилицей, вашингтонским мальчиком с его завода.
Вскоре после того, как Риардену было предъявлено обвинение, он обнаружил, что парнишка, зная о его сделке с Данаггером, никому о ней не донес.
— Почему ты не сообщил своим друзьям обо мне? — спросил Риарден.
Тот ответил грубо, не глядя на него:
— Не хотел.
— Это ведь часть твоей работы, присматривать за подобными делами, не так ли?
— Да.
— К тому же твои друзья будут недовольны тобой, узнав про это.
— Знаю.
— Разве ты не понимал, какой перед тобой лакомый кусочек информации, и какую колоссальную сделку ты мог бы провернуть со своими друзьями из Вашингтона, которым ты однажды уже предлагал меня, помнишь? Тем друзьям, «с которыми всегда возникают расходы»? — Мальчишка не ответил.
— Ты мог бы сделать головокружительную карьеру. Только не говори мне, что ты этого не понимал.
— Понимал.
— Почему же тогда не извлек из этого выгоды?
— Не хотел.
— Почему?
— Не знаю.
Парнишка стоял, угрюмо отводя взгляд, словно пытался отделаться от непонятного чувства, засевшего внутри. Риарден рассмеялся.
— Послушай, Борец-с-Абсолютом, ты играешь с огнем. Пойди-ка лучше, убей кого-нибудь по-быстрому, пока тобой не овладел тот самый принцип, что не позволил стать доносчиком, а то он пустит твою карьеру под откос.