– Девушка, а что это у вас за учебник? Физика. Теперь всё понятно. Вы физик и случайно проглотили магнит, вот почему меня так тянет к вам.
Но сейчас не один, да и не ловелас. Скорее, застенчивый однолюб. Страшно вот так подойти к незнакомой девушке и заговорить. Пошлёт и будет на одну фобию больше.
Сейчас с Натальей и им тут рандеву назначено. Важное.
Вовка подошёл к сидевшей чуть сбоку от остальных смертных почти богине. Женщине средних лет с красивой причёской и в чёрном свитере-водолазке. Смотрительница зала № 3.
– Извините. Нам бы повидаться с Татьяной Семёновной.
– По какому вопросу? – богини они всегда смотрят свысока. Или это муза? Эвтерпа, вон у неё томик Есенина на столе.
– Нам назначено! – и палец к губам … Не так, как Аршавин показывает. А как Дуглас какой в ствол револьвера огромного калибра дует.
Эвтерпа потянулась к телефону, подозрительно оглядывая двух непонятных молодых людей.
– Татьяна Семёновна, тут вас молодые и странные люди спрашивают. Говорят, что вы им встречу назначили, – ввернула шпильку, победно поверх очков посмотрев.
Положила трубку на чёрный телефон, по которому ещё Бухарин говорил, когда тут Конституцию писал.
– Сейчас заведующая спустится.
Спустилась.
Много есть ценителей женской красоты. Все по-разному и разное ценят. Про цвет волос не будем. Тут ведь как. У кого жена блондинка, ну или подруга, того вечно тянет на брюнеток, а счастливые обладатели под боком брюнеток обязательно сворачивают шеи на блондинок. Остановимся на фигуре. А, нет. Тут не то же самое? Тут всё, как бы, то же самое, а на самом деле совсем не то же самое. Вот есть ценители женской красоты, которые уверяют, что женская грудь должна влезать в ладонь. Наслушались их всякие разные Донателлы Версаче, Дольче с Габбаном, Пьеры с Карденом, Пако Рабаны, Карлуша Лагерфельд и как давай шить одежду для вешалок. Сошьют, повесят на манекенов-манекенщиц и распространят слухи, чтобы это продать, что женщина должна быть с плоской грудью. Понятно. На нормальный бюст шить не умеют, там вытачки всякие нужны, а тут балахон по краям прихватил и стриги капусту.
Фёдору Ивановичу Челенкову одноладошницы не нравились. Лучше, если можно двумя ладонями прикрыть. А ещё лучше – тремя. Вот есть ведь Анна Семёнович. Всё у неё на месте. И лицо, и глаза, и то место, куда глаза сами опускаются. И талия, тоже, как ни странно, на месте. Вот навстречу она и шла. Вовка сразу понял, что строгая, в смысле в строгом чёрном костюме, женщина молодая с фигурой Анны Семёнович и есть искомая заведующая третьим залом Татьяна Семёновна.
Ужель та самая Татьяна? Так и хотелось продекламировать. Женщине было лет под тридцать, Вовка сразу глянул на … Нет, на палец. Кольца не было. А нет, есть, но на другой руке. Предположить, что Татьяна Семёновна католичка, можно было, что-то шведское в её золотой головке было, но, скорее всего, всё же вдова. И муж сгинул на этой страшной войне. Ц… Сразу и игривое настроение у Вовки исчезло.
– Ты Наташа Аполлонова? – проигнорировала восходящую звезду канадского хоккея красавица.
– Да, – школьница серьёзно кивнула. Нет. Почти нет ещё золотой молодёжи. По крайней мере, эта точно не из них. Вон, стесняется, что папа за неё тут похлопотал.
– А вы с Наташей? – всё же удостоили взгляда. Эдакие пыльные серые глаза. Шарм ушёл окончательно.
– Мы с Наташей, – Вовка кивнул головой, здороваясь. – Я – Владимир.
– Пройдёмте, молодые люди. – Заведующая третьим залом уверенно стала подниматься по лестнице, По правилам этикета именно в этом случае женщин пропускать вперёд не следует, но зав решительно шагнула на лестницу, поднимающуюся на балкон, и Вовка вынужден был подниматься за ней.