Темнота вокруг постепенно рассеивается, холодный ветер, словно приветствуя, бросает мне в лицо горсть колючих хлопьев, снег искрится, слепя и заставляя щуриться, но глаза быстро привыкают. Оглядываюсь по сторонам, оценивая окрестности. То тут, то там сверкают прозрачной синевой нагромождения льда, у подножия шипов собрались внушительные сугробы, хотя в остальном местность вокруг достаточно открыта. Из живых существ — только несколько ленивых моржей, вылезших из полыньи в сотне шагов от меня. Духов не видно.
Пора действовать. Активатор вскинут, и я без промедления призываю Абиранские миражи. Не слишком надеюсь, что они полностью скроют меня от врага, все-таки это лишь серебро. Их главная задача — дать мне время для использования своих карт. Выбираю вариант динамичных Миражей, и вокруг меня возникает, меняя местность, круговерть зеленого марева. На заснеженной долине появляется еще один снежный курган, мало чем отличающийся от соседних, по нему также бежит поземка и сверкает на склонах снег. Не дожидаясь окончания работы заклятия, по очереди использую заранее приготовленные карты. Доспех четырех стихий охватывает тело, и призванная ранее пирамидка с тихим гулом усиливает и его, вдобавок ко щиту. Присутствие жизни срабатывает без внешних эффектов, но на компасе отображаются точки морских тяжеловесов. Против самого Саахена карта откровенно слабовата, но не использовать ее нельзя: призывы у волка в Книге были. А в паре с активированным еще в комнате отдыха Астральным взглядом даст хоть какой-то шанс видеть сквозь вражеские иллюзии.
Время идет, и важна каждая секунда. На всякий случай проверяю фигурку Хранителя жизни — а то на аренах всякие неожиданности бывают. Активна. Хорошо, хотя бы первый удар я смогу пережить. Меня немного беспокоит, что мои защитные карты нацелены в основном на отражение ударов вражеских заклятий и мало чем помогут в ближнем бою, но менять что-либо уже поздно. Топоры на месте за спиной, Кинжал кровавого ритуала — на поясе. Враг пока никак не проявляет себя, что дает мне еще немного времени. Бореалис, взвыв, появляется рядом и начинает втягивать в себя окружающий снег, явно радуясь местности, где оказался, а следом воплощается призванный еще в замке Ужас битв. Короткая команда «Охраняй», и летающие доспехи зависли чуть впереди меня.
Несколько мгновений уходит на размышления, что делать дальше. С Призрачным экзорцистом и Королевой гарпий лучше повременить, а вот разведчиков стоит разослать уже сейчас. Филин тонкой дымкой вырывается из амулета, обретает плоть и уносится в небо, вспышка Активатора, и следом, широко пластая крыльями воздух, начинает подниматься Кондор. Очередной призыв и Силис, застрекотав, низко парит над землей, время от времени испуская звуковые волны и посверкивая искорками разрядов. Разведчики веером расходятся по местности, а рядом со мной, недовольно рыкнув от холода, воплощается Туманный лев. Не повезло бедняге — из горящего города да в ледяную пустошь. Стрекозу я пока призывать не стал: летающее насекомое весьма чувствительно к морозу и после пары минут полета в подобных условиях может запросто рухнуть вниз вместе с седоком.
Едва успев довольно перевести дыхание, сразу же призываю Книгу. Первый этап плана успешно реализован, теперь очередь за вторым. Неожиданно мой Кондор, а за ним и Филин камнем падают вниз. Враг явно что-то предпринял, противодействуя моим разведчикам. Запоминаю направление, но не прерываюсь. Атакующие карты занимают свое место в Активаторе, следом рядом со мной возникает моя копия — Вторая половина. Двойник хорошо сыграл свою роль в Мерцающем замке, должен помочь и сейчас. Чуть подумав, бросаю ему топоры и половинку Диска перехода, может быть, успею не просто отозвать, а вернуть себе оружие и помощника — повторное его воплощение возможно лишь спустя время. После протягиваю ему Активатор, оставив себе кинжал, и, кивнув на Льва, командую:
— Садись. Найди мне противника.
План он знает не хуже меня, объяснения излишни. Доспех хранителя океанов окутывает двойника, он быстро взлетает в седло и вместе с Бореалисом устремляется вперед, подальше от моего убежища. Я же внимательно оглядываю окрестности — и своими глазами, и глазами ската, которого переместил ближе к тому месту, где погибли два других разведчика.
Мой расчет был прост: создать идеальную приманку, на которую и должен повестись враг. Что он увидит перед собой? Игрока в сопровождении малой свиты, укрытого доспехом и с Активатором в руках. Моя вторая половина даже сможет использовать его. А затем последует бой, где соперник раскроет себя, купившись на копию, которую и атакует, дав мне возможность нанести по нему свой удар. Уж как минимум три золотые карты разрядить в него я должен успеть…
Больше времени на раздумья мне не дали — враг проявил себя.
По покрытой снегом и льдом долине пронеслись тени, а затем к удаляющейся фигурке моего двойника одновременно рванули десятки существ, похожих на небольших, покрытых черным мехом медведей, с длинными когтями на лапах. Новое заклинание врага, и существа раздаются в размерах, став выше и крупнее. А это еще что?! В Книге Саахена не было активных карт, способных на такое. Она что, ждала своего часа в Активаторе? Но занимать в нем место подобным ситуативным усилением глупо, это же карта второй очереди!
Я продолжал недоуменно смотреть на происходящее, а мой двойник тем временем уже вскинул Активатор. По подросшим медведям хлестнул Ветер ледяных осколков, разрубая кости и плоть, отрезая конечности и оставляя на телах глубокие кровоточащие раны. Раздался громкий вой. Яд из льдин попал в кровь, начав терзать несчастных животных. Двойник же, едва использовав Активатор, резко направил льва в сторону. Вовремя — два ярко-красных серпа упали с неба, ударив по тому месту, где он был мгновение назад, и взорвались, разлетевшись на сотни частей. Перед Бореалисом вспыхнул ледяной щит, принимая удар на себя. Доспех на теле копии содрогнулся от веера алых осколков, а бегущий со всех ног Лев дернулся и слегка захромал — на его лапах и боку появились красные пятна крови.
Бореалис, следуя команде, ринулся вперед, чтобы сцепиться с разъяренными животными. Ледяные мечи ударили перед ним, разрубая плоть измененных медведей, несколько зверей накрыло Дыханием стужи. Остальные, зло ревя, попытались оббежать Полярного духа по дуге, чтобы продолжить погоню за моим двойником, но тот, обернувшись, бросил назад Охотничье лозы, и преследователи забились среди вылезших из снега травяных жгутов, покрытых шипами. Оставшиеся косолапые отпрянули назад и попали под новую атаку Бореалиса, радостно ухающего от разливающихся вокруг смерти и боли. Я внимательно наблюдал за происходящим, поэтому успел вовремя заметить нечто необычное посреди долины. Снежный покров пошел рябью, все сильнее отливая синевой, затем над ним возникли искажения и складки, словно что-то большое, слишком чуждое для этого места пыталось проникнуть в реальность. Моя копия почти сразу же отреагировала — рядом с ней возникла фигура Призрачного экзорциста…
Как-то странно все это. Завязка классического боя, которого не должно было быть в принципе, судя по остаткам карт в Книге Саахена. Я призвал Компас, проверяя, удалось ли засечь луноволка…
Меня спас Ужас битв. Резко сорвавшись с места, он сбил меня с ног и отбросил в сторону, после чего в него буквально врезалось тело зверолюда. Вспыхнувший перед големом огненный щит не смог задержать противника: тяжелые лапы замелькали с какой-то умопомрачительной скоростью. Ужас битв попытался сопротивляться, но его рука со вскинутым мечом отлетела в сторону, оторванная одним ударом, а сразу за ней последовала вторая, с цепью и крюком. Мгновение спустя разлетелся на куски и мой охранник, сделав главное — выгадав мне время. Руна Сфьель разгоняет мое восприятие, за ним, слегка протестуя, подтягивается тело, я успеваю вскочить на ноги. Активатор, откликаясь на зов, возникает в руке, и я, все еще ошеломленный внезапностью нападения… ошибаюсь, ломаю отточенный на тренировках порядок действий и рефлекторно использую свою любимую карту, многие циклы бывшую сильнейшей в колоде, — Дыхание прародителя драконов. Огонь с гулом несется вперед, его багровые языки раздаются ввысь и вширь, и волна захлестывает врага с головой, вместе с остатками моего голема. На миг мне даже показалось, что на этом бой завершен, но сквозь пламя проступает фигура противника, молниеносно ринувшегося ко мне. Активатор смотрит в приближающуюся пасть, приказ уходит в него снова и снова, но заклинание медлит: руна Сфьель действует только на меня! Я отшатываюсь назад…
Зубы щелкают от удара — Крик баньши, сорвавшись-таки с навершия, отправляет волколюда обратно в догорающее пламя Дыхания, а я, мысленно подгоняя медлительный атрибут, активирую Хаотичный портал: в рукопашной мне не выиграть. Три удара сердца, да еще в спокойном состоянии — это целая вечность в бою. И Саахен тут же доказывает это. На удивление никак не пострадав от сочетания мощных заклятий, он вырывается из пара и огненных всполохов, словно демон из ада. Двух прыжков ему с лихвой хватает, чтобы добраться до меня. Острые когти легко выбивают жезл из руки, но это дает мне возможность уйти в сторону. Перехватить кинжал, пригнуться, выпад — доспех! Уворот, уворот — кинжал против тяжелых лап совсем ни о чем. Даже под пятикратным ускорением я серьезно уступаю волку, что же он за заверь-то такой?! Я пропускаю удар за ударом — щит, усилитель, доспех слетают один за другим. Невероятным усилием пытаюсь парировать кинжалом лапу, что тянется к моему горлу, но луноволк с легкостью отводит мою руку в сторону, а когти второй продолжают стремительный рывок к своей цели. Вспышка света — Хранитель жизни прикрыл меня от смертельной атаки.
Хаотичный портал сработал ровно через три удара сердца, выдернув из-под следующего удара, что наверняка оторвал бы мне голову. Клыки зверолюда сомкнулись в пустоте.
Я помню это лицо. Напыщенный заклинатель, подло ударивший чарами в спину бывших друзей. Заказ на него дал его же собственный клан, щедро оценив голову предателя. Я был у него на хвосте. Он ускользал, путал следы, прятался и маскировался как мог, но я бы его достал. День, максимум, два — и охота бы завершилась. Меня остановила просьба друга.
— Оставь его, — сказал Ул’ган.
Простые слова, что могли вызывать у меня лишь презрение или насмешку, услышь я их от кого-то другого. Но не от него. Мы долго смотрели друг другу в глаза, и его правда оказалась больше, чем мое желание заработать. Я первый отвел взгляд, признавая его правоту.
ebooksa