Гарри Поттер и орден феникса

Гарри выдернул подслуши из уха. Сердце колотилось как бешеное, кровь бросилась в лицо. Он поглядел на остальных. Все они, с веревками в ушах, смотрели на него в страхе.

Глава двадцать третья

Рождество в закрытом отделении

Так вот почему Думбльдор не глядит ему в глаза! Боится, что из ярко-зеленых они вдруг превратятся в кроваво-красные с кошачьими прорезями зрачков; боится встретиться взглядом с Вольдемортом? Гарри сразу вспомнилась змеиная физиономия, торчавшая из затылка профессора Страунса, и он провел рукой по собственной голове, пытаясь представить, каково это.

Он всей кожей, всем телом чувствовал свою нечистоту – он носитель ужасной болезни, он недостоин сидеть в метро рядом с невинными, чистыми людьми, которые не запятнаны связью с Вольдемортом… Теперь он точно знал, что не просто видел все глазами змеи, но сам был ею…

И тут его посетило поистине кошмарное воспоминание. Оно всплыло на поверхность сознания, и внутренности Гарри зашевелились змеиным клубком.

А что еще ему нужно, кроме сторонников?

Нечто такое, что добывается только хитростью… скажем, оружие. То, чего у него не было в прошлый раз.

Поезд, покачиваясь на ходу, проезжал темный тоннель. Оружие – это я, – подумал Гарри, и от жуткой мысли по венам словно заструился яд. Гарри похолодел, его бросило в пот. – Это меня хочет использовать Вольдеморт, вот почему меня так охраняют! Не меня, а от меня, да только без толку, нельзя же круглосуточно наблюдать за мной в «Хогварце»… Это я вчера ночью напал на мистера Уизли, Вольдеморт меня заставил… Может, он и сейчас внутри меня? И слышит все мои мысли?..

– Гарри, детка, что с тобой? – шепотом спросила миссис Уизли, наклоняясь к нему через Джинни, чтобы он расслышал ее за громыханием поезда. – Ты что-то неважно выглядишь. Тебе плохо?

Все внимательно на него посмотрели. Гарри яростно потряс головой и решительно уставился на рекламу страхования недвижимости.

– Гарри, милый, ты уверен, что нормально себя чувствуешь? – обеспокоенно повторила миссис Уизли уже на улице, когда они огибали некошеный травяной пятачок в центре площади Мракэнтлен. – Ты такой бледный… Тебе удалось утром хоть немного поспать? Точно? Как придем, сразу ложись в постель, до ужина еще два часа, ты успеешь отдохнуть, хорошо?

Гарри кивнул. Вот и прекрасно, можно будет избежать разговоров, об этом он и мечтал. Едва отворилась дверь, Гарри мимо ноги тролля, набитой зонтами, взбежал по лестнице в спальню.

И принялся расхаживать по комнате вдоль двух кроватей и пустого портрета Финея Нигеллия. В голове проносились мысли, одна страшнее другой.

Как я превратился в змею? Я что, анимаг?.. Нет, невозможно, я бы знал… Может, это Вольдеморт анимаг?.. Да, решил Гарри, это многое бы объяснило… В кого ему и превращаться, как не в змею… А раз он завладел мной, мы превратились вместе… Но все равно непонятно, как я за пять минут сумел оказаться в Лондоне и тут же вернуться? Впрочем, Вольдеморт – самый могущественный колдун в мире, не считая Думбльдора, конечно; перемещать людей с место на место ему, наверно, раз плюнуть.

И ведь… Какой ужас!.. Накатила острая паника: если Вольдеморт завладел им, значит, в эту самую минуту он видит штаб-квартиру Ордена Феникса, знает, кто в составе Ордена, знает, где прячется Сириус… И вообще, в голове у Гарри столько секретов – в первый же вечер здесь Сириус много чего понарассказал…

Остается одно: немедленно покинуть этот дом. Он проведет Рождество в «Хогварце», без друзей, и тем самым обезопасит их хотя бы на время каникул… Нет, не годится – в школе полно других ребят, есть кого ранить и калечить. Что, если его следующей жертвой станет Шеймас, или Дин, или Невилл? Гарри остановился и воззрился на пустой холст. На душе было очень и очень тягостно. Выбора нет: чтобы защитить от себя колдовское сообщество, придется вернуться на Бирючинную улицу.

Что же, подумал Гарри, раз другого выхода нет, медлить незачем. И, стараясь не думать, какие у Дурслеев будут лица, когда он вернется из школы на полгода раньше срока, Гарри пошел к своему сундуку. Захлопнув крышку, он запер замок и машинально поискал глазами Хедвигу. Потом вспомнил, что сова в школе – вот и хорошо, одной проблемой меньше, – схватил сундук за ручку, потащил к двери, но на полпути услышал чей-то презрительный голос:

– Стало быть, убегаем?

Гарри оглянулся. С портрета, небрежно прислонясь к раме, на него с насмешливым любопытством глядел Финей Нигеллий.