— Разойдись! — приказал солдатам.
Охрана торопливо разбежалась в стороны. Оставшись одни, зэки замотали растерянно головами, выкатили глаза, побледнели. Кто-то из них хотел что-то сказать, но тут резанула длинная автоматная очередь.
Пули зазвенели по выступам скалы, выли, стонали, разлетаясь после ударов о камень. Зэки ничком попадали и съежились. Кто-то из них высоко, нечеловеческим голосом заскулил, а потом истошно заблажил под грохот выстрелов:
— За что-о-о-о, су-у-ка-а-а!!!
Краснухин, не помня себя от ярости, сначала не понял, почему пули летят мимо людей, и лишь несколько секунд спустя увидел, как чья-то рука сильно задирает оружие вверх. Это был Сергеев. Лицо строгое, грозное и серое. Майор рванул оружие на себя, высвободил его и, не снимая палец с крючка, направил его на прапорщика, но тот был проворнее — отскочил, вновь наскочил, и через мгновение Краснухин с такой силой грохнулся о щербатый бетон, что в глазах полыхнуло белым огнем. Автомат выпал из его рук и теперь лежал рядом, потрескивая остывающим металлом. Майор застонал, замычал, стараясь скинуть с себя прапорщика, который точно и тренированно свалил его, а теперь сидел сверху, заламывая за спину руки своему командиру. Его выверенный удар по почкам выбил из майора последнюю волю к сопротивлению. Сергеев расстегнул на нем кобуру и забрал пистолет, но и после этого не поторопился отпускать Краснухина.
— Спокойно, Петр Андреевич, спокойно, — приговаривал он. — Я не таких быков на фронте обламывал. Тихо, тихо…
— Отпусти, — простонал Краснухин уже спокойно. — Утих я.
— Неужто? — засомневался Сергеев.
— Точно, черт! Слезь!
Прапорщик повременил немного, но отпустил, подобрав автомат, и, отойдя в сторону, посоветовал:
— Ты только спокойно. Я стреляю крепче твоего.
Тряхнув головой, майор встал, провел рукой по лицу, с удивлением посмотрел на испачканную кровью ладонь, сплюнул кровью.
— Никого не зацепил? — спросил он, оглядывая растерянные лица солдат. Зэки продолжали лежать, приходя в себя от пережитого смертельного ужаса. Кто-то из них тихо всхлипывал.
— Шарко скосило, — сказал кто-то упавшим голосом. — Прямо в кабине.
Все повернулись в сторону машины. Лобовое стекло густо покрыто сеткой трещин, несколько дыр.
— Дмитриев! — позвал прапорщик, поднимая на майора автомат. — Пойди — проверь.
Солдат конвоя подбежал к кабине, открыл дверцу, повозился немного там и сказал громко и просто:
— Запросто: в горло и лицо. Наповал, товарищ прапорщик.
Сергеев заскрежетал зубами, в упор глядя на Краснухина.
— Дмитриев!
ebooksa