Лжец. Лжец, лжец, лжец лжец.
Я протиснулся мимо него, потому что я всегда хотел услышать это, всегда, но было что-то еще, беспокоящее меня.
— Но ты мертв. — Фрэнк Коллинз, который существовал в лаборатории Мирнина, был жуликом, призраком, двухмерным изображением, мозгом в банке, не этим человеком из плоти и крови, который даже не выглядел правильно. Я потянулся и пихнул его в плечо. Он качнулся назад, реальный на ощупь. — Это не ты.
— Это то, чего хочешь ты, — сказал не-Фрэнк. — Это то, чего ты всегда хотел. Отец, который гордится тобой.
— Я хочу настоящей жизни! — Слова вырвались из меня в крике, и я знал, что это было верно, единственная истинная вещь за долгое время. — Папа, помоги мне.
— Я пытался помочь тебе, — сказал он. — Проснись, Шейн. Ты не можешь получить желаемое.
Разве не это я тебе говорил? Ты не можешь быть героем. Ты не можешь помочь вампирам на расстоянии. Ты не можешь жениться на идеальной девушке, иметь прекрасного маленького ребенка и вернуть своего отца живым, преобразованного в модель, которую ты всегда хотел.
Но теперь у тебя есть все это. Как назвать это?
— Фантазией, — сказал я.
— Разве не этого ты хочешь?
— Нет.
— Тогда проснись прежде, чем будет слишком поздно.
Его глаза были водой, они были полны воды, и я ощутил прилип ослепляющего ужаса и тошноты. Я снова чувствовал покалывающее жжение по всему телу. Даже при этом, я повернул за угол, и, не забывая поворачивать, я увидел Стеклянный Дом прямо перед собой.
Кто-то покрасил его, и он пылал неоново-белым цветом под дождем, и Клэр смотрела на меня из окна, улыбаясь и держа нашего ребенка.
Как же звали нашу дочь? Я должен это знать. Но я не знал. Не знал.
Потому что она не существует. Проснись!
— Папа… — Я оглянулся назад. Фрэнк ушел. Остался лишь тротуар, серый туман и дождь, дождь, барабанящий по моему лицу, украшающий бисером мою кожу. — Если я проснусь, то потеряю их. Я могу потерять все, но только не их. Папа… — Я не хотел этого, но я не хотел, чтобы это продолжалось. Я не мог. Я пошел назад к дому, к Клэр, ребенку, с чьим именем я так и не определился, к будущему без вампиров, где меня уважали и ценили, где мой отец любил меня и…
И я знал, что я не мог допустить этого.
Потому что я Шейн Коллинз, и у меня нет ничего из этого.
Потому что это не мой мир.