Тирликас взял ее под руку и вывел из тренерской, бросив:
— Ничего из принесенного не пить и не есть. Лучше из крана напейтесь.
Мне проще. Бутылка с водой всегда лежала возле ворот, но что, если и там неизвестное пока вещество? Я заглянул в пакет, принесенный Дариной: там лежали три банки энергетика. Одну я сразу откупорил, сделал несколько больших глотков и передал Матвеичу.
— Я не понял, — пробормотал Щенников, — что происходит?
— Анжелика с нами, чтобы мы проигрывали, она что-то добавляла в питье, чтобы мы были медленными и тупящими, — объяснил я.
— Вот сучара! — Рябов аж очнулся, вскочил со стула, сжал кулаки.
Сан Саныч повел себя благоразумно, сел, провел руками по лицу, будто умывался. Посмотрел на меня с надеждой.
— Саня, ты уверен? Вдруг это ошибка?
— Экспертиза покажет, — заключил я. — Лев Витаутович разберется.
— Я чуть не сдох, пацаны, — признался Погосян.
— А по тебе и не скажешь, — усмехнулся Рябов и потряс головой. — Все перед глазами плывет. Бр-р-р!
— Она пыталась в первую очередь вывести из строя нападающих и вратаря, — предположил я. — Если вся команда начнет ползать, можно ж и неладное заподозрить.
— Ага, я, вот, огурцом, — сказал Колесо. — Матвеич тоже бодряк, да?
Наш капитан кивнул, а Микроб витиевато обругал Анжелику. Должно было звучать грозно, но в его исполнении было смешно, и Левашов заржал.
— Ниче, мужики, прорвемся, теперь так точно! — улыбнулся Гусак.
Когда он вот так эмоционировал, то утрачивал сходство со сдержанным Витаутовичем.
Видя, что Сан Саныч в раздрае, его функции взял на себя Матвеич.
— Так, мужики, кто остался на поле и спит? Саня?
— В норме, — отозвался я.
— Мика?