— Лиза, до связи!
Очень не хотелось, но я прервал звонок, глянул на Семерку.
— Поторопись. Телефон мне нужен.
Я по памяти набрал Сан Саныча.
Гудки, гудки, гудки. Автосброс неотвеченного вызова. Пришлось набирать еще раз, и снова нет ответа. Ругнувшись, я позвонил Погосяну, но и он трубку не взял. А вот Микроб ответил.
— Алло? — прозвучал его настороженный голос.
— Федя, привет, это Нерушимый.
— Саня? — не поверил своим ушам Микроб.
— Он самый…
— Но тебе же нельзя звонить, — радостно сообщил он.
— Я больше не подозреваемый, но пока в милиции. Чего звоню. В стране может быть неспокойно. Не выходите на улицу, сидите дома.
— Да мы вообще в поезде. Саныча дать? Утром менты звонили, говорили, что ты сбежал. Что стряслось-то?
Это хорошо, что в поезде. Если бы «титаны» были в Михайловске, их бы по инстанциям затаскали. Когда бежал из СИЗО, как-то не думал о деталях, которые для других людей стали бы совсем не мелочами.
— Следи за новостями, там все расскажут, — сказал я. — Меня освободили, так и передай Димидко. Говорить долго не могу. Отбой…
— Ты ж ведь не прикалываешься? Нельзя так прикалываться!
— Нет, Федор. Передавай парням привет, скажи Васенцову, чтобы он не тух: первый матч комом, он хорошо играл и вообще молодец.
— Понял. Передам.
Донесся голос Погосяна, любопытствующего, кто это там наяривает.
— Вот теперь отбой. А Мике скажи, чтобы корону снял и на звонки отвечал.
Закончив, я передал телефон Семерке и переключился на насущные проблемы.