Калеб описал его в самых четких выражениях. По его словам, это был бледный, старомодно одетый мужчина, облик которого недвусмысленно говорил о том, что он имеет какое-то отношение к церкви. Рассуждая столь же четко, Калеб пришел к выводу, что поскольку посторонний не мог войти в церковь ни вместе с ним, ни после него, то он, следовательно, проник туда раньше. А так как церковь стояла запертой с двух часов дня, незнакомец, должно быть, провел тут уже немалое время.
Удивившись, Калеб обратился к незнакомцу:
— Как долго вы здесь находитесь?
— Шесть сотен лет, — незамедлительно отозвался тот.
— Поди ж ты! — вырвалось у Калеба.
— Куда пойти? — спросил незнакомец.
— Ну, если на то пошло, то наружу.
— Если бы я мог. — Незнакомец горестно вздохнул.
— А что вам мешает? Вот дверь, а вот ключ.
— Все так, — признал незнакомец.
— Конечно, — кивнул Калеб. — Вот и ступайте.
Тут он потянулся, чтобы ухватить незнакомца за рукав, — и что же? Рука Калеба прошла насквозь, и он отчетливо различил у себя на костяшках пальцев пуговицы чужака.
Ощутив ледяной холод, Калеб поспешно отдернул руку и принял прежнюю позу; он решительно не знал, что сказать. Незнакомец потихоньку захихикал, и Калебу стало досадно.
— Над чем вы смеетесь? — раздраженно буркнул он.
— Да так, пустяки, — отозвался собеседник.
— Да кто вы, наконец, такой?
— Я — церковное привидение.
Ни о чем подобном Калеб не имел ни малейшего понятия. Признаваться в своем невежестве не хотелось, но любопытство одержало верх над гордостью, и он попросил объяснить, о чем идет речь.
— В каждой церкви есть свое привидение, — промолвил незнакомец, — и я — привидение этой церкви.
— О?! — удивился Калеб. — Я состою при этом храме уже много лет, но никогда вас не видел.