— А, ну тогда, конечно, другое дело.
Призрак поведал Калебу, как он многократно пытался пройти под стрельчатой аркой — то дверной, то оконной — и как порыв ветра неизменно сдувал его внутрь помещения. Он уже давно махнул рукой на эту затею.
— Вам нужно было выйти, до того как перестроили последнюю дверь, — предположил Калеб.
— Это моя церковь, я был слишком гордым, чтобы ретироваться.
В душе Калеба шевельнулось сочувствие. Он тоже гордился Церковью и даже бывал недоволен, если кто-то опережал его, произнося «аминь». И еще его кольнула ревность: считал себя вторым после священника хозяином церкви, а тут является незнакомец, владеющий ею уже шесть веков. Калеб задумался.
— А что за нужда вам уходить? — спросил он.
— Не нахожу себе здесь применения, — последовал ответ. — Работы никакой — застоялся. А ведь я знаю, вокруг видимо-невидимо церквей вообще без церковного привидения. Каждое воскресенье вокруг трезвонят их убогие колокольца.
— Поблизости колоколов-то — раз-два и обчелся, — поправил призрака Калеб.
— Никаких «поблизости» для привидений не существует. Мы слышим на каком угодно расстоянии.
— А какой от вас толк? — поинтересовался Калеб.
— Толк! — фыркнул призрак. — Кто же, как не мы, внушает публике должное почтение к церкви, особенно в темное время суток? Не будь нас, чем бы церковь отличалась от любого другого места? Уж вам-то это должно быть известно.
— Ага, тогда тут в вас нужды нет. Здешней церкви респектабельности не занимать. Что мне будет, если я вас выпущу?
— А вы можете? — спросило привидение.
— Что мне за это будет?
— Когда буду говорить с привидениями, замолвлю за вас словечко.
— Какая мне с того корысть?
— Доброе слово никому еще не помешало.
— Ну ладно, пошли.
— Только потихоньку, не устройте сквозняк.
— Пока не буду, — заверил Калеб и встал, бережно, как поднимают полный по самые края сосуд, подтягивая за собой призрака.