— Жизнь, которую прожила Ардент, была короткой и на первый взгляд никчемной. Но, как и все мы, девочка чувствовала на коже солнечное тепло. Она знала вкус пищи, запах очага и свежесть дождя. Ее уши слышали пение птиц и голоса людей — тех, кто был ей близок. Отец ее умер, когда она была еще ребенком. Однако он не бросил ее, как сделали бы на его месте другие. У Ардент была мать Бонне, что ухаживала за ней изо дня в день. А еще у нее был брат Дот. Правда, Дот ушел из дома, когда достиг среднелетия. Но ведь он вернулся, а это главное. И сейчас он вместе с нами, у ее могилы.
Бонне стиснула руку Дота.
— Пойдем по старшинству, — продолжала Уинсам. — Начнем с Сафиры. Каждая из нас бросит горсть земли на могилу Ардент. Затем дети заровняют яму, и мы пойдем к реке купаться. А потом будут поминки. Дот и его друг Самед привезли гостинцев. Накроем стол, посидим, выпьем за Ардент. И за Бонне, которая вернулась к нам из мира скорби.
Самед растянул меха, зазвучала музыка, и Сафира вышла вперед.
— Я знал, что ты все правильно скажешь, — шепнул Дот.
— Куда лучше, чем Бард, — добавила Бонне, следя за падающими в яму комьями. — Тот бы затеял проповедь и все испортил.
Ближе к концу поминок Дот отошел и направился к коровьему хлеву. Садилось солнце, и краски мира уже не резали глаз.
— Бард Джо? — позвал он в дверной проем. — Это Дот.
Не дождавшись ответа, он шагнул через порог.
Темнота была разрублена лопастями пыльного света, вонзившимися в щели между досками. Прошло несколько секунд, и привыкшие глаза различили человеческую фигуру на кровати у дальней стены: белые пятки и смуглые руки поверх пестрого одеяла. Человек лежал на спине. Хриплое дыхание болезни доносилось откуда-то из жизненного важного уголка его тела. В хлеву стоял запах мертвой Ардент, с примесью гниющего легкого.
— Я приехал в гости, Бард! — Дот назвал человека по имени, словно пытаясь убедить себя, что перед ним действительно Бард.
Мокрый хрип распался на отдельные слова, и сквозь занозы и хворост в горле человека протиснулся вопрос:
— Значит, это ты? А лежу и думаю: кто там потчует нас музыкальными тортами?
Торты всегда были адским угощением, негодным для праведного человека.
— Нет, Бард, — ответил Дот в холодную замять Бардова презрения. — Играл мой друг Самед. Хотя я тоже умею.
«Разве можно сдаваться! — выговаривал Курик Доту, после того как тот впервые поссорился с Самедом. — Разве можно опускать голову и молчать? Мало ли какую чушь плетет Самед! Нужно спорить, нужно отстаивать свое мнение!»
Но сейчас, в присутствии Барда, пусть даже поверженного и больного, гордо задирать голову казалось наивным и безвкусным.
— И детям, верно, всякой дряни привез…
— Гостинцев по мелочи, Бард. Ничего дурного. — В голосе Дота появились убийственные нотки вины.
— Тебе-то откуда знать! — Бард приподнялся на кровати. — Ты же весь прогнивший, изукрашенный… Поддался на удочку внешнего блеска, легкой музыки, веселья! Очень весело, да? Навезти сюда дружков, позабавить их картинами своего бедного прошлого — вот уж веселье! Снизойти до нас, как божество, сорить подарками, словно ты отец…
ebooksa