Господство

Именно угрожающим.

Он посмотрел на Холбрука, и в животе похолодело. Во взгляде учителя была открытая враждебность, какая в чуть завуалированной форме прозвучала в его голосе. Что он такого Холбруку сделал?

Внезапно он осознал, что классная комната заперта.

— Я… получил вашу записку. — Он поднял ее вверх, чувствуя, что его голос дрожит, и не зная, как эту дрожь остановить.

— Да, — сказал Холбрук.

— Видимо, это по поводу свободного обучения? Я уже говорил вам, что не хочу заниматься индивидуально.

— Почему? — спросил учитель. — Боишься оставаться со мной один на один? — Он усмехнулся.

Черт возьми, это уже было совсем непонятным. Дион направился к двери.

— Извините, — сказал он, — но мне надо идти.

— Боишься, что я стану к тебе приставать?

Дион остановился, повернулся к учителю лицом и увидел, что в его сумке не продукты, а пергаментные свитки.

— Если вы за этим меня позвали, — холодно произнес он, глядя учителю в глаза.

Холбрук отвернулся и сделал шаг назад.

— И зачем же, как ты думаешь, я пригласил тебя сюда?

Как ему хотелось, чтобы здесь сейчас оказался Кевин. Тогда бы, чувствуя моральную поддержку друга, он обязательно бы выпалил: «Потому что вы извращенец, вот почему». Но Кевина рядом не было, а ему не хватило храбрости бросить эти слова учителю.

— Не знаю, — пробормотал он.

Холбрук выдвинул верхний ящик стола. Дион вытянул шею, стараясь разглядеть, что тот вертит в руках. На первый взгляд это было похоже на длинный сверкающий нож. Он лежал среди карандашей и скрепок.

Дверь в комнату открылась, и Дион испуганно вздрогнул.

— Одну минутку! — сказал Холбрук.

Дион не понял, к кому обращался учитель, к нему или группе мужчин, входивших в комнату. Но времени на размышление не было. С отчаянно колотящимся сердцем он быстро проскочил мимо них через дверь в коридор и с удивлением обнаружил, что школа пуста. Не было видно никого — ни преподавателей, ни учеников.