Слоеный мир

Глава 24. Не слишком музыкальное знакомство

Катя хипповала. С наступлением лета она облачилась в джинсу, соорудила себе из бисера фенечки на руки, повесила на спину небольшой рюкзачок, сшитый из разноцветных кусочков кожи, и отправилась из Нижнего Новгорода в Санкт-Петербург, чтобы наконец-то своими глазами взглянуть на столицу русского рока.

Она происходила из бедной семьи. Отец Катерины, бывший водитель грузовика, нынче совсем спился и, после того, как у него отобрали на год водительские права, сидел без работы. Весь дом теперь держался только на скромной зарплате мамы, которая вот уже двадцать лет подряд водила трамвай по одному и тому же городскому маршруту и все время где-нибудь подрабатывала. Сейчас мать надрывалась, чтобы выучить Павлика, старшего брата Кати, студента третьего курса мединститута.

Естественно, на летнее путешествие девочке денег из семейного бюджета никто не выделил. Поэтому в Петербург она добиралась автостопом. Но ее жизнь дома была такой серой и тусклой, что Катя была готова на любые жертвы и приключения, лишь бы набраться за лето новых впечатлений, пусть даже и приправленных острыми ощущениями, которые помогут ей пережить следующий ненавистный учебный год. С трудом, на шести разных машинах, где-то расплачиваясь за услуги водителей, а где-то и нет, она добралась до Москвы. Там Кате повезло больше: на шоссе попался какой-то престарелый пижон на потрепанной иномарке и бесплатно, болтая всю дорогу, довез девочку до города на Неве.

В свои шестнадцать лет Катя просто бредила рок музыкой. Она обожала «Битлов», но русский рок ей нравился ничуть не меньше. Заочно она давно влюбилась в Петербург. В этом городе было нечто необычное, ведь именно здесь зародились и обрели известность ее любимые старые группы «Кино», «Алиса», «Наутилус помпилиус» и, конечно, «Аквариум». Борис Борисович Гребенщиков был для Катерины кумиром не меньшим, а может, и большим, чем сам Джон Леннон. Конечно, она очень хотела бы поехать на родину «Битлз», в Англию. Но пока о таком путешествии оставалось только тихо мечтать, а вот добраться до Питера было вполне реально.

Школу и все связанное с ней Катя терпела с трудом. Правда, в учебе она никогда не была в числе отстающих детей. Школьную жизнь Екатерины можно было бы назвать вполне даже благополучной, если бы не то обстоятельство, что сверстницы совершенно не разделяли ее музыкальные вкусы. Большинство девочек в классе обожали попсу. Им безумно нравились пошлые однодневные песенки, и к любому инакомыслию в этой области они проявляли доходящую до агрессии нетерпимость. Они дразнили Катерину, оскорбляли, постоянно всячески унижали, и, иногда, даже били. Поэтому ходить в школу для Кати часто было настоящим мучением, не только моральным, но и вполне физически ощутимым. Но она имела твердый характер, и издевки одноклассниц только укрепляли ее веру в идеалы рок музыкантов. Чтобы отстаивать свои идеалы, она изучала карате и айкидо, а еще училась метать ножи. Так что слишком уж беззащитной Катя не была. Она знала, что каждый день жизни вызывает на бой, как пел Виктор Цой, и стремилась хорошо подготовить себя к этой ежедневной битве. «Ты должен быть сильным. Иначе, зачем тебе быть?», — твердила Катя самой себе слова из песни группы «Кино», тренируясь.

Катерина могла полагаться только на себя саму: мать собиралась отправить дочь по своим стопам, — работать водительницей трамвая, как только та окончит школу. Ни сил, ни денег, учить дочку серьезно у матери уже не было. В свои сорок три года из-за тяжелого постоянного труда, мама Кати была уже очень больной физически и одряхлевшей духовно женщиной. Главной своей задачей она считала успеть выучить сына до того, как силы окончательно покинут ее.

Но Катерину такая перспектива не устраивала. Она мечтала о свободе, и ее основной целью на ближайшее будущее было уехать подальше от своей убогой семьи с ее однообразным унылейшим существованием. В Нижнем Новгороде Катя ни за что оставаться не хотела, и рассчитывала сразу после школы на свой страх и риск смыться от родителей в Москву, или в Питер, и поступить там учиться в какой-нибудь языковой вуз. Ее любимым предметом был английский язык — родной язык участников группы «Битлз». Поэтому, чтобы воплотить в жизнь свой план, Катя просто не могла позволить себе роскошь плохо учиться.

И вот теплым июльским утром, Катя, наконец, оказалась в Петербурге на углу Невского и Владимирского проспектов, прямо около бывшего «Сайгона». Она рассматривала это место, где теперь расположился отель, с нескрываемым восхищением. И вдруг рядом с ней остановился человек на кого-то очень похожий.

Он не сразу обратил внимание на эту темноволосую сероглазую девчонку в потертых джинсах и с разноцветным рюкзачком. Восхищение, с которым она глядела по сторонам, красноречиво говорило о том, что девочка явно не местная. Понаблюдав за ней немного, он подумал: «А почему бы и нет? Чем моложе, тем мощнее жертва». Она одиноко стояла на перекрестке, среди снующей толпы, и он решительно подошел к ней.

— Вы кого-нибудь ждете? — Спросил он.

— Да, нет. — Пробормотала она, немного смутившись. Мужчина так сильно был похож на одного из известных рок-музыкантов…

Они легко познакомились и целый день провели вместе. Прокатились на машине по всему городу, сходили в Эрмитаж, погуляли в Летнем саду и по Дворцовой площади. Потом пообедали в маленьком уютном кафе на Невском. После обеда заглянули в Петропавловскую крепость и осматривали ее достопримечательности весь остаток дня. Там же, рядом с крепостью, поужинали в дорогом ресторане. Когда новый знакомый предложил поехать к нему домой, Катерина согласилась сразу. Она была сторонница свободной любви, и разница в возрасте ее ничуть не смущала.

Вопреки ожиданиям Кати, в коттедже в Лисьем Носу, куда привез ее новый друг, было мрачно, как в склепе. Стены и потолки, окрашенные темно-красным, нависали со всех сторон, создавая ощущение настоящей преисподней. Совершенно черная мебель, похожая на коллекцию гробов разного размера, тоже не вызывала особой радости. Никаких афиш или гитар, которые были бы уместны в квартире рок-музыканта, а именно так на этот раз представился Кощеев, здесь не было и в помине. Вместо них на стенах висели страшные маски религии вуду и всевозможное холодное оружие.

Катерине вдруг стало как-то не по себе, и она внезапно усомнилась, что человек, который живет в такой мрачной берлоге может действительно быть музыкантом. В разговорах с ним о роке, Катя заметила, что для настоящего рок-гитариста новый знакомый слабовато знает репертуар Бориса Гребенщикова, групп «ДДТ», «Кино» и «Наутилус помпилиус». К тому же, он почти совсем не разбирался в творчестве «Битлз». Сначала, застигнутая волной восторга от новых впечатлений, нахлынувшей на нее во время осмотра петербургских достопримечательностей, Катя даже не обратила внимания на такие несоответствия, но сейчас, попав в это унылое жилище на отшибе за высоким забором, она сразу же вспомнила о них. «А вдруг это и не музыкант вовсе, а просто человек, который выдает себя за известного музыканта, пользуясь внешним сходством?» — внезапно подумалось Катерине.

Несмотря на свою неопытность и восторженность, она не была полной дурой. Отправляясь в далекое путешествие, она была готова постоять за себя. Ее любимой книжной героиней была Мин из «Возрожденного дракона» Роберта Джордана. И, в подражание любимой героине, в рукаве ее джинсовой курточки таился маленький, но острый метательный ножик. И Катя не пожалела, что взяла его с собой.

Она всегда чувствовала опасность. И теперь обернулась в тот момент, когда Кощеев начал уже поднимать свой ритуальный топор для удара. Катя метнула нож инстинктивно, даже не думая о последствиях. Лезвие рассекло горло Федору. Маньяк выронил топор и с хрипом рухнул на пол. Через пару минут агонии Федор Кощеев умер, а Повелитель даже не подумал прийти ему на помощь в этот раз. Ведь Повелитель Багрового Пламени никогда не помогает дважды слабакам.

Глава 25. Фея

Накануне они допросили пленника. Он оказался обыкновенным наемником. И, когда Марина предложила мужчине солидную сумму денег, чтобы он мог просто скрыться на какое-то время, тот честно рассказал, что нанял их с напарником некий странный ученый-оккультист, Виктор Николаевич Морозов, желающий заполучить какой-то Пространственный Ключ в виде маленькой пирамидки из нефрита, которой владел ранее покойный муж Марины, а ныне — она сама. А на Артема Морозов вышел и вывел их с напарником, запеленговав своими приборами место применения искомого артефакта. По приказу Морозова Артем даже был похищен и доставлен в лабораторию, но, поскольку он о пирамидке ничего не знал, то представлял интерес только как приманка для Марины. И приманка сработала. Засаду возле квартиры художника Святослава, друга Артема, не составило труда организовать.

Выслушав наемника, Мара попросила детально описать странного ученого. На что наемник даже показал фотографии нанимателя на своем айфоне. И Артем понял, что этот человек заходил к нему в квартиру после пожара. Именно этот старичок, представившийся экспертом некоего Бюро Безопасности, изгадил тогда его туалет. Марина тоже узнала этого человека. «Научные» изыскания этого типа финансировал ее покойный муж.