Стигмалион

– Читай дальше, там есть… еще кое-что, – сказал Вильям, встал и ушел, пошатываясь, на кухню.

Я промотала переписку ниже.

«А еще передай ему, недоумку, что она все еще сохнет по нему. Его проклятый игрушечный вертолет лежит на ее подушке. На кровати – учебник по норвежскому. А еще она хочет завести кошку! Угадай, какой породы! Норвежскую лесную, блин! Уже нашла заводчика и внесла залог за котенка! И если это не помешательство, то я не знаю что!»

Из глаз закапали горячие слезы. Я и правда говорила Сейджу о котенке, когда он приходил. Чтобы как-то сгладить разговор. А он… а они…

«А еще передай своему бестолковому брату, что она ведет закрытый Инстаграм, в котором изливает душу. И, поверь, там есть что изливать.

«Принцесса сбежала из Стигмалиона,Бросив сокровища, трон и корону.Рыцарь увез ее в сумрак багряный,В свой плащ завернул, целовал ее раны,О, больше не будет ни боли, ни шрамов…»

Она называет его своим рыцарем, хотя, по-моему, ему больше подходит звание «гребаный мудила»! До сих пор не могу поверить, что он так беспечно рассказал ей про горячую воду и проч.!»

Сейдж, как ты мог! Как ты мог так легкомысленно распоряжаться моими секретами?!

«И еще, Бекс! Думаю, Вильяму пора узнать кое-что. Это не сосед наш его спас. А сама Долорес. Она бросилась на него и закрыла собой от собаки. Только старина Робин был подслеповат и увидел не то, что было на самом деле. Долорес не сидела на Вильяме и не лупила его кулаками! Она лежала на нем, отбиваясь от акиты! Собака порвала ей ногу, когда она отпихивала морду. А потом Лори все спрашивала о «мальчике из Норвегии», обливаясь слезами. Лучше бы Вильям просто убил ее. Ты представляешь, что теперь может случиться? Если презерватив порвется, ее никакая реанимация не спасет, вот что! Придурок!»

Я зажала рот. Наружу рвались рыдания, тяжелые и истеричные. Набрала Сейджа и звонила, пока он не взял трубку. И плевать мне было, что на часах три утра.

– Это были мои, черт бы тебя побрал, секреты! Моя жизнь! Моя боль! Как ты посмел разбрасывать мои секреты направо и налево?! Без моего разрешения, Сейдж?! Я что, какая-нибудь собака, которую во что бы то ни стало надо свести с кобелем определенной породы? Я человек! Человек, и сама решаю, с кем мне быть и кого любить!

Сейдж что-то лепетал в ответ, но я не слышала, что. Я орала в трубку, пока не охрипла. Потом бросила телефон и сжала голову руками, горько плача.

Вильям сел рядом и прижал меня к груди. И обнимал, пока меня не перестало трясти и слезы не перестали течь ручьями.

– Я не знаю, утешит ли тебя это, – пробормотал он, касаясь губами моих волос, – но… это были самые восхитительные секреты из всех, что я когда-либо узнавал… Господи, тебе нравится Норвегия. Я и вообразить не мог… и теперь я одержим желанием прочесть твой секретный Инстаграм. От корки до корки. И еще ты спасла меня. Это ты спасла меня…

Вильям стер слезы с моего лица и сунул в руки стакан с джином.

– Пей. Будет не так больно. И иди спать. Теперь все прекратится. Теперь они не будут творить черт знает что. Я скажу, что все кончено…

Я взяла стакан и начала пить, задыхаясь от крепости алкоголя.

– Ты знал?

– О том, что они устроят потоп? Господи, нет…

– Обо всем! Обо всем, что они делают! Обо всем, что планируют! Обо всем, чего добиваются!

– Узнал недавно. После того как ты попала в больницу.