Злой король

– Прошу прощения, Ваше Величество. – Голос у юноши дрожит. – Всего лишь в том, что у меня украли лиру.

– Ну и о чем тут говорить? – спрашивает Кардан. – Лира либо есть, либо ее нет, правильно? Если ее нет, пусть играет скрипач.

– Ее украл он. – Юноша показывает на еще одного музыканта с волосами, напоминающими траву.

Кардан поворачивается к вору и недовольно хмурится.

– На моей лире были натянуты струны из волос смертных красавиц, которые трагически умерли молодыми, – брызжет слюной зеленый фейри. – Мне потребовались десятилетия, чтобы собрать их, и сохранить тоже было непросто. Когда я играл, голоса смертных звучали печально и скорбно. Прошу прощения, но они смогли бы до слез разжалобить даже вас.

Кардан нетерпеливо машет рукой:

– Если ты закончил похвальбу, то в чем суть вопроса? Я спрашиваю не про твой инструмент, а про его.

Зеленый фейри вспыхивает от негодования, во всяком случае, кожа его темнеет. Очевидно, зеленый – это не цвет плоти, а цвет его крови.

– Он накануне одолжил ее у меня, – говорит фейри, указывая на юношу-оленя, – но потом впал в раж и играл как одержимый, без остановки, пока не сломал. Я всего лишь забрал его лиру в качестве возмещения ущерба; она хоть и хуже, но должен же я на чем-то играть.

– Накажи их обоих, – подсказывает Локк. – За то, что докучают Верховному Королю такими мелочами.

– Итак? – Кардан поворачивается к юноше, первым заявившему о краже лиры. – Должен ли я огласить свое решение?

– Прошу прощения, пока нет, – говорит юноша-олень, прядая ушами от волнения. – Когда я играл на его лире, умершие, из чьих волос он изготовил струны, разговаривали со мной. Настоящими собственниками лиры являлись они. Я, сломав лиру, спас их. Понимаете, лира была их тюрьмой!

Кардан откидывается на спинку и в раздражении бьется о нее головой; корона сползает набекрень.

– Довольно, – говорит он. – Вы оба воры, к тому же не особо искусные.

– Но вы не понимаете! – эти мучения, эти вопли… – Юноша-олень зажимает рот ладонью, вспомнив о том, что перед ним Верховный Король.

– Разве ты не слышал про то, что добродетель – сама по себе награда? – мягко интересуется Кардан. – Потому что не требует других наград.

Юноша переминается с копыта на копыто.

– Ты украл лиру, и твоя лира была украдена взамен, – терпеливо объясняет Кардан. – В этом есть какая-то справедливость. – Он поворачивается к музыканту с зелеными, как трава, волосами: – А ты взял дело в свои руки, поэтому мне остается сделать вывод, что оно устроилось к твоему удовлетворению. Но вы оба рассердили меня. Дайте мне этот инструмент.

Оба музыканта выглядят недовольными, но зеленоватый выходит вперед и отдает лиру стражнику.

– Каждому из вас будет дана возможность сыграть на ней, и тот, кто играет лучше, заберет ее себе. Потому что искусство выше и добродетели, и порока.