Злой король

– Я хотел сказать тебе так много лжи, – говорит он.

Вздрагиваю, сердце колотится, а его ладони скользят по моей коже, и одна опускается между бедер. Повторяя его движения, начинаю возиться с пуговицами на его бриджах. Он помогает мне снять их; хвост сначала обвивается вокруг его ноги, потом касается моей и охватывает ее кольцом, мягкий, как шепот. Протягиваю руку и глажу его плоский живот. Не позволяю себе колебаться, но моя неопытность очевидна. Я скольжу мозолистыми ладонями по его горячей коже. А у него искушенные пальцы.

Чувствую, что тону в собственных ощущениях.

Широко распахнутыми глазами он наблюдает за моим разгоряченным лицом, отмечает прерывистое дыхание. Стараюсь сдержаться и не издать удивленного возгласа. Этот взгляд даже интимнее, чем прикосновения рук. Ненавижу его за то, что он знает, что делает, а я – нет. Ненавижу свою беспомощность. Ненавижу себя за то, что закидываю голову, подставляя горло, прижимаюсь к нему, впиваюсь ногтями ему в спину. Сознание расщепляется, и в голове остается одна, последняя, мысль: он мне нравится больше, чем кто-либо еще, и из всех вещей, что он когда-либо делал со мной, заставить полюбить его – самая ужасная.

Глава 16

Одно из труднейших умений для шпиона, стратега и даже самого обычного человека – это умение ждать. Вспоминаю уроки Призрака, когда он заставлял меня часами сидеть с арбалетом в руках, ни о чем не думая, и ждать возможности выстрелить наверняка.

Победа в значительной степени зависит от умения ждать.

Остается еще умение выстрелить, когда до этого дойдет. Высвободить ту силу, которая таится в оружии.

Размышляю об этом уже в своих покоях. Не могу позволить себе рассеянности. Завтра мне нужно забрать Виви и Оука из мира смертных, и сейчас необходимо либо придумать план лучше, чем у Мадока, либо изобрести способ, как сделать план Мадока более безопасным для Оука.

Сосредоточиваюсь на том, что скажу Виви, и гоню мысли о Кардане. Не хочу вспоминать о том, что случилось между нами. Не хочу вспоминать тугие переливы мышц, упругость кожи, его прерывистое дыхание и то, как блуждали по моему телу его губы.

Определенно не хочется думать о том, как мне пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. Или насколько очевидно было, что я не искушена в том, чем мы занимались, а тем более в том, чем не успели заняться.

Всякий раз, когда в голове всплывает что-то из минувшей ночи, я решительно гоню воспоминания прочь. Гоню вместе с этим чувством собственной уязвимости, с постыдным ощущением того, что я обнажилась до самых нервов. Не знаю, как посмотрю теперь Кардану в глаза; наверное, буду чувствовать себя последней дурой.

Если нельзя заниматься проблемой Подводной королевы и проблемой Кардана, можно заняться чем-нибудь еще.

Какое облегчение надеть костюм из черного бархата и высокие кожаные сапоги, пристегнуть на предплечья и голени ножны с кинжалами.

Получаю удовольствие от физической нагрузки – иду через лес, потом крадусь к дому, который почти не охраняется, и проникаю внутрь. Когда появляется один из жильцов, мой нож касается его горла быстрее, чем он успевает заговорить.

– Локк, – ласково говорю я. – Удивлен?

Он оборачивается ко мне, пытаясь изобразить улыбку:

– Мой цветочек. Что это значит?

Сначала я ошарашена, но потом понимаю, что он принимает меня за Тарин. Неужели действительно не видит разницы между нами?

Эта мысль слегка утешает мою уязвленную гордость.