— Да что ж ты делаешь-то?
Она замолчала и начала тихо всхлипывать.
— Поплачь, поплачь, моя родная, все пройдет со слезами. Поплачь. А я говорить буду, ладно?
Лина заплакала еще сильнее, закрывая лицо руками.
— Он ведь шантажировал тебя, да? Этими фотографиями? Сказал, что либо он попадает в список, либо он их опубликовывает? Верно? И ты пошла ко мне, потому что боялась его. А я согласился внести его имя в списки, потому что видел ужас в твоих глазах.
Девушка, рыдая, кивала головой на каждый его вопрос. Марк говорил, как будто видел все происходящее собственными глазами.
— Ты разозлился.
— Конечно, разозлился, радость моя, — он погладил девушку по голове, — Ты пришла просить меня нарушить собственный же закон.
— А сегодня он передал тебе фотографии, — он еще громче всхлипнула.
— Я давно отдал Филу приказ выяснить все про твою жизнь, я должен был понять, почему ты так шарахалась от меня и боялась своего мужа.
— Увидев эти фотографии, ты возненавидел меня! — повторила девушка.
— Нет, я лишь разозлился снова. Потому что ты мне солгала сегодня, — он поднял ее голову и посмотрел ей в глаза, — Я ведь уже говорил тебе, чтобы ты так никогда со мной не поступала. А ты до сих пор это делаешь. Вот я и разозлился.
Алина потерла глаза руками, как маленький ребенок. Тушь расплылась огромными черными пятнами, подзасохшая кровь с запястий, смоченная слезами, размазалась по щекам.
Марк вытер мокрые щеки девушки и сердито сказал:
— А только что ты едва не сделала самую большую глупость в жизни, и я имею полное право рассердиться на тебя еще сильнее. Почему ты хотела покончить с жизнью? Из-за этого ублюдка?
Лина опустила глаза и промолчала.
О чем ему говорить? О своей обреченной, не имеющей смысла жизни?
Ему? Что он сможет понять, счастливый в любви мужчина?
Марк поднял глаза на Фила.
— Дай стакан холодной воды.