Войдя в комнату, Вото прямо направился к одной из четырех дверей, ведущей вниз в прихожую.
— Он пошел мыть руки, — сказала Тори, — мы сделаем то же самое.
Тори провела его в ванную, и, когда они вернулись, Вото их уже ждал. Свой синий халат он сменил на халат с золотистой каемкой, покрытый драгоценными камнями. На шее у него был надет крест, красный рубин, яркий изумруд и несколько топазов блестели в серебряной оправе. Кэлу драгоценности показались слишком хорошими, чтобы быть подделками.
Они заняли три кресла, стоящие у камина.
— Чем могу быть полезен? — прямо спросил Вото.
Тори ответила:
— У моего друга некоторые проблемы, связанные с судебным процессом. Он хотел бы попросить Ошоси помочь его урегулировать.
Вото перевел взгляд с Кэла на Тори, а затем обратно.
— Вы верующий? — спросил он Кэла.
Кэл заколебался. Он не хотел с самого начала обижать его.
— Я уважаю вашу веру.
Вото задумчиво кивнул. Затем встал и открыл настольный алтарь — шкатулку, стоящую на каминной полке. Она осветилась изнутри. В середине стояла статуэтка святого, облаченного в розовую мантию. В руках он держал цветы, его черные глаза смотрели пристально и сурово. Освещенная сзади фигура, казалось, парила в пространстве.
Тори нагнулась к Кэлу:
— Это Ошоси, его покровитель, — прошептала она.
По обе стороны от синкретического божества находились отделения с полками. Вото взял сигару из левой средней полки, зажег ее и выпустил дым, затем положил ее на пепельницу из оникса. Не сказав ни слова, он скрылся на кухне. Кэл мог видеть его через открытую дверь. Кэл услышал, как открылся и захлопнулся холодильник, а затем Вото вернулся, держа в руках грушу, две морковки и горсть соломы. Солому он положил в вазу, стоящую рядом с пепельницей, а грушу и морковь на овальный поднос, стоящий перед статуэткой. С правой полки он снял книгу в красном переплете и углубился в ее чтение.
— Это его libreta,[20] — тихо сказала Тори Кэлу. — книга заклинаний, которую ему дал его жрец.
— Ты имеешь в виду babalao?
Она с изумлением взглянула на него, удивленная его знаниями.
Сантеро закрыл книгу и положил ее. Он три раза поклонился статуэтке. Затем взял кусок груши и тщательно его пережевал, достал пережеванную мякоть изо рта и положил ее у ног фигуры святого.