– Если враг стреляет тебе в спину, очень… неразумно призывать его соблюдать строгие правила чести и дуэльного кодекса.
– Без сомнений, Константин Сергеевич. Но пусть это останется нашим последним резервом, не так ли?..
– Вот теперь они мне дали настоящее задание. – Вера протянула брату исписанный мелкими, но очень чёткими строчками листок.
Испытания шли своим чередом, кадеты почти не ходили в отпуска, все погрузившись в зубрёжки и «самопроверки», когда устраивали с товарищами импровизированные «экзамены» друг другу.
– Все явки сменены. Руководство партии покинуло город. Прячутся по окрестностям, как правило в Финляндии. Где точно – мне установить не удалось, к подобным секретам не допускают. А им теперь нужны верные сведения по гвардии, расположению караулов, дежурных смен и прочего. Ещё и настроения в полках хотят, «хотя бы в Туркестанском», где папа́.
– Скажем Константину Сергеевичу и Ирине Ивановне, они подскажут, что эсдекам передать!
Вера кивнула.
– Хорошо, что они знают, – вдруг призналась она. – Знаешь, словно и впрямь плечо подставили. Не так тяжело тащить теперь. Вы мне все так помогаете!.. И ты, и Петя, и ваши учителя… Повезло тебе у таких учиться. Надо мне как-то глубже к эсдекам втереться. Об облаве какой-нибудь предупредить, что ли…
– А может, и предупредим!
– Но как? Армия с гвардией в облавах не используются. Сейчас не пятый год и даже не эта зима.
– Попробуем узнать через Константина Сергеевича…
Две Мишени замысел одобрил. И спустя недолгое время на самом деле передал, что его неизвестные «друзья» в Охранном отделении отправляют сколько-то жандармских патрулей проверять «ставшие известными адреса, по которым возможно нахождение инсургентов».
Передать весть опять отправились Юлька с Игорьком. Сама Вера, по легенде, так часто и так свободно отлучаться не могла – выпускные экзамены в гимназии не шутка.
Опять пришлось тащиться через весь город, в Лесной, на единственно известную Вере (и им) явку, что оставалась действовать. Людей, там живших, – добропорядочного доктора-вдовца и его взрослую дочь-курсистку, ни в каких манифестациях и сходках никогда не участвовавшую, никаких прокламаций никому не раздававшую, – ни в чём заподозрить было нельзя.
– Умно, – с видом знатока рассуждал Игорёк. – Держат «чистую» квартиру. Которую невозможно «провалить», только если кто-то сдаст. А если и сдаст, то доказательств никаких. Присяжные наверняка оправдают.
«Двадцатка» медленно ползла по городу (благо кольцо имела как раз у Балтийского вокзала и дальше шла через весь Петербург к Политехническому институту), было время поговорить.
– И физик этот приезжает. Федя с Петей чуть не до потолка прыгают.
– Ага, представляешь, уверены, что он от нас!
– А я вот нет. Я ж у деда на работе бывал, его отдел видел. Не помню такого.
– Тю! – отмахнулась Юлька. – Ты ещё маленький мог быть. Не помнить.