– Давай я отломлю тебе один листик, а ты попробуешь, – предложила она. – Ты ведь должен оценить свой собственный подарок!
– Ну? – поторопила она.
Я взял ее за руку и поцеловал пальцы. Беатрис по-прежнему улыбалась, но теперь эта улыбка стала рассеянной, а в глазах промелькнуло доселе незнакомое мне выражение.
– Это вкусно, – уведомила она меня.
– Очень вкусно, – согласился я.
Разумеется, я был уверен в том, что до меня у Беатрис не было недостатка в мужчинах, хотя мысль о том, что я в ее жизни буду первым, мне бы польстила. На секунду мне показалось, что, если она разденется, то вся ее чистота и весь свет исчезнут, и останется только обнаженная женщина, просто красивое тело – такие я уже успел повидать. Но без одежды она была еще прекраснее. Сначала я медлил и не прикасался к ней в страхе забрать хотя бы часть этой чистоты, но уже через долю секунды целовал ее и боялся, что наступит утро – а я не успею сказать ей всего, что хотел. Я изучал ее тело, пытался запомнить каждый его изгиб… в этом был что-то отчаянное. Будто я уже тогда знал, что мое счастье будет таким невечным. Беатрис гладила меня по волосам и молчала. Но мне не нужны были слова. Она сказала все еще тогда, в моем кабинете. Теперь пришла моя очередь. И я так долго молчал, что готов был закончить только в одном случае: тогда, когда выскажу все.
Мы провели в постели все выходные, иногда выбираясь на кухню для того, чтобы выпить и перекусить. Беатрис в моей рубашке сидела за столом, пила кофе, смотрела на меня и улыбалась. Мой обычный будничный мир был так далеко, словно его и не существовало. Может, я умер? Но кто так ошибся и отправил меня в Рай? И только потом, через восемь месяцев Рая, в тот вечер, когда я нашел ее мертвой, я понял, что никто не ошибался. Если пытки в Аду и могут быть более мучительными, то только после короткого визита в небесный сад.
– Вивиан! Я триста раз позвонила! Ты что, оглох?! Хорошо, что ты оставил открытой дверь. Кстати, давно пора бы научиться ее запирать на ночь.
В дверях ванной появилась Фиона. Она посмотрела на меня, потом – на сигарету в моих пальцах и на бутылку виски.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась она с нотками подозрительности в голосе.
– Разве не видишь? Хочу перерезать вены.
– И где же бритва?
– Я сказал, что хочу перерезать вены. Это не значит, что я их режу.
Фиона подошла ко мне, взяла бутылку за горлышко и на глаз оценила остатки содержимого.
– Ты куришь, пьешь и, – она опустила пальцы в воду, – принимаешь ледяную ванну?
– Фиона, чего тебе надо? Я хочу побыть один.
– Знаешь, что? Я тоже. Давай побудем одни вместе.
С этими словами она сняла с шеи шарф и стала расстегивать пуговицы блузки.
– Думаю, тут достаточно места для двоих, да?
– Да, – кивнул я, не открывая глаз. – Вот только пить больше нечего.