— Кимми. О Боже!
— Неужели я слышу нотку сожаления? Она пыталась связаться с тобой вскоре после того, как все заработало. Но у тебя не было на нее времени. Да и она сама никогда для тебя ничего особо не значила, не так ли, Грег? С ней просто можно было спать из сострадания, потому что вы оба знали, что творят разбившиеся мечты с неудачниками и нуждающимися. Ты бы мог ей помочь по пути наверх. Но я звоню не поэтому.
— Это все чепуха, и я…
— Грег, Грег! Ты прожил двадцать самых счастливых и продуктивных лет, на которые и надеяться не смел! Пришло время проявить благодарность и, естественно, расплатиться согласно договоренности. А затем мы сможем обсудить продление твоего контракта.
— Какого контракта? Я никогда ничего с тобой не подписывал. Я работаю с «САА» уже…
— Я не отрицаю, что частично популярности тебе помогло добиться это агентство. Я же знал, что они могут для тебя сделать, когда передал тебя в руки Мика.
— Теперь ты станешь рассказывать, что знаешь Мика Овитца?
— И многих ему подобных, кого не раз вышвыривало на обочину этого хищного города. Что же до актеров… Как там гласит пословица? «Мало хотеть, нужно в этом нуждаться». Портрет Грегори Уэльса, 33 года. Профессия: безработный актер. Местонахождение: бар Мо в Робертсоне. Положение: за гранью отчаяния. Ох, опять начался ченнелинг Рода Серлинга.[19] Что ж, сделаем «наезд» камерой на прошлое нашего героя. Грег Уэльс, сидящий в баре. Пропивший все до последнего цента, так что ему не на что даже позвонить агенту, который все равно ничем не сможет ему помочь. И нечем оплатить новую рюмку после той, что поставила ему сердобольная Кимми за счет заведения. И не стоит забывать украденную бутылочку секонала в кармане его поношенного пальто. Снотворного вполне хватало для завершения скучной мелодрамы его жизни. Но подождите–ка! Мы приближаемся к поворотной точке сюжета! К моменту, с которого начнется второй акт жизни Грега Уэльса. И этим моментом он обязан… вашему покорному слуге!
— Да ты просто псих. Ченнелинг Рода Серлинга? Секонал? Ладно, ладно, я понял. Надо мной решили подшутить. Кто тебя нанял? Мириам? Хватит уже, это не смешно…
— Вспомни, что я говорил о завершении разговора, Грег! Глубокий вдох. Еще один. Вот, хорошо. Стоит ли мне описывать второй акт, в котором ты столько достиг?
— Нет. Сейчас я предпочел бы одеться, если ты не…
— Но что–то грызет тебя изнутри, верно? Несмотря на власть, которую ты приобрел, и все открывшиеся возможности. Дик Каветт однажды спросил Боба Митчума о главной страсти ЛА–ЛА. Что это, секс, наркотики, деньги? Желание бессмертия? Нет, сказал Митчум. Страх. Страх потерять все это. Всю упаковку великой звезды. Славу, свет софитов, красные ковровые дорожки, личный вертолет и интрижки на стороне.
— Никто не отнимет у меня то, чего я добился.
— Ты просто учти, прежде чем подводить итоги, что это именно я спас тебя, когда ты слопал двадцать таблеток секонала в вонючем сортире у Мо, и это я запустил тебя на голливудскую орбиту.
— Да не смеши. Позволь уточнить: я никогда не принимал секонал. И о чем бы мы с тобой тогда ни говорили, разговор явно не имел особого значения, потому что я даже не знаю твоего имени. А ты ведь так и не представился? У меня, знаешь ли, есть несколько человек, которые решают вопросы с такими, как ты. И этот разговор…
— Затягивается? Да, да, ты прав. Что ж, тогда назначаем встречу ровно в одиннадцать в том же баре у Мо. В память о старых добрых временах. Я по–прежнему проворачиваю там немало сделок, потому что где ж еще встретишь столько потерянных и отчаявшихся душ? День сегодня чудесный, но, кто знает, не пойдет ли к вечеру дождь? Он бы добавил атмосферы старых фильмов–нуар. Кстати, ты ведь уже избавился от той жуткой «барберри», в которой практически жил? Ха, я просто шучу, наверняка у тебя отличный автопарк.
— Хватит с меня твоих шуточек! Хватит. Я не собираюсь встречаться с тобой ни сегодня, ни когда–либо еще! И если ты снова попытаешься со мной связаться, клянусь…
— Я бы предпочел, чтобы Ливи надела белое. Что–нибудь попроще, не слишком броское. Можно с золотой вставкой. А волосы пусть распустит, чтобы спадали на плечи. Так будет лучше всего. Белый цвет — моя страсть, а поскольку твоя дочь еще девственница…
— Ливи ?
— Оливия Ракель Уэльс. Шестнадцати лет. Первый ребенок Грега и Мириам Уэльс. Обещанная мне в этот самый день двадцать лет назад в обмен на Грега Уэльса Суперзвезду в полной упаковке, что, признай, дорогого стоит.
ebooksa