— Что–то не так?
— Очень странно. Там нет гноя, только серозная жидкость.
— Что за серозная жидкость?
— Прозрачная янтарная жидкость — такая выделяется из лопнувшего волдыря от ожога. Странно, очень странно. — Кренстон прокашлялся. — Полагаю, мы оставим вас на ночь.
— Но я не могу…
— Вы должны. Вы слишком слабы, чтобы отправлять вас домой. И я хочу взглянуть на это насекомое. Как оно выглядело?
— Пошлите кого–нибудь ко мне на квартиру, и вы отыщете там его заднюю половину.
— Думаю, так я и сделаю.
* * *
За два дня, проведенных в больничной палате, Хэнку не стало лучше. Ему было необходимо выйти, чтобы скрепить сделку с Мандарином. Но как? Хэнк мог подниматься с постели и ходить — вернее, с трудом передвигаться шаркающей походкой, — но он по–прежнему был слишком слаб. Он стремительно худел, фунты уходили со скоростью осыпающихся с дерева листьев.
Нарыв, или что там это было, из шишки превратился в большую открытую язву, из которой постоянно сочилась жидкость.
Когда в палату бодрым шагом вошел Кренстон, Хэнк сидел на краю кровати, глядя в окно на покрытый туманом город.
— Итак, мы определили, что за многоножка вас укусила.
Это была первая хорошая новость с момента укуса.
— Да, и какая именно?
— Энтомологи из Калифорнийского университета в Беркли дали ей название длиннее вашей руки. Но это единственное, чем они смогли нам помочь. Они сказали, что она очень, очень редко встречается и ученые пока видели только несколько особей. Не могу себе представить, каким образом она попала из тропических лесов Борнео к вам в кровать.
— Борнео, — произнес Хэнк.
Не было человека, который не слышал бы о «дикарях с Борнео», но… Черт, где вообще находится это Борнео?
— Это остров в Южно–Китайском море.
— Вы сказали, в Южно–Китайском море?
ebooksa