Как бы Хэнку ни хотелось ему поверить, его разум все еще отказывался признать, что с ним могут играть честно.
— И все? Три раза в день — и я вылечусь?
— Я не обещать исцеление. Я говорить, это бороться с ваш паразит.
— А в чем разница? И что это такое?
— Яйца крошечного паразита.
— Паразита?! — Хэнк оттолкнул коробку. — Ни за что в жизни!
— Вы правы. Не в моей жизни — в вашей жизни.
— Я не понимаю.
— Во Вселенная есть закон, детектив Соренсон: все должно есть. Что–то умирать, чтобы что–то мочь жить. Эти яйца паразита тоже. Люди не интересовать их. Они расти только в личинках, что жить в ваших легких. Они пожирать их изнутри и оставлять свои яйца.
— Чтобы убить паразита, нужен другой паразит? Это бред!
— Не бред. Это поэзия.
— Откуда я знаю, что мне не станет от них хуже?
Цзян улыбнулся, впервые изменив выражение лица.
— Хуже? Насколько хуже может быть, детектив Соренсон?
— Я не понимаю этого. Вы почти меня убили, а затем предлагаете меня вылечить. В чем дело? Вашему Мандарину нужен ручной коп? Я угадал?
— Я не знать никакой Мандарин. И снова, я не обещать вам вылечиться, я давать вам шанс.
Надежда Хэнка пошатнулась, но устояла.
— Хотите сказать, это может не сработать?
— Все зависеть от расстановка сил, детектив. Вырасти ли личинки так, что паразит не убить их все вовремя? Хватать ли детектив Соренсон сил, чтобы выжить? Здесь и начинаться забава.
— Забава? Вы называете это забавой?