Индиго

— Теперь смотри, Лаврентий, и запоминай!

Когда Лаврентию растолковали, что отныне крестьянские земли, отданные им под наделы помещиками, за которые крестьяне будут платить не пятьдесят процентов, как ранее, а шестьдесят, перемежаются с землями государственными, находящимися во владениях тех же помещиков. И земли эти трогать без барского ведома нельзя. Таков государев указ!

— Да как же мы пахать-то будем? — возмутился Лаврентий. — И так в году прошлом наделы сократили.

— Это уже не ко мне, — ответил исправник.

— А к кому ж?

— Сходи на поклон к барину своему, к Демьяну Евсеевичу.

… Допоздна мирской сход не желал расходиться. Думали мужики, репы чесали, и вот какой меж ними шёл разговор:

— Может, промыслом каким заняться? Ткачеством иль извозом… — сказал пахарь Толик. Его перебил обедневший за год Кирюша:

— Или на большую дорогу, а?

— Вы уйдёте, а они на нас отыграются, да? — ответил Лаврентий.

— Конечно, что тебе говорить, ты и так позанимал хлеб и деньги у наших богатеев! — потянул на Кирюшу старик Веня.

— А ты камень в мой огород не кидай! — отреагировал на «наших богатеев» Пётр, державший в крепком кулаке своё мало-мальски развивающееся хозяйство. — Не моя вина, что прошлое лето дождливым выдалось, а у Кирюши пашня в низине и из-за недосмотра он влез в кабалу!

— Да, долг мой растёт, но как мне с ним расквитаться, если по твоей милости сыновей моих, помощников, в рекруты отдали? — сказал Кирюша, обращаясь к Петру.

— Хватит! — оборвал всех Лаврентий. — Не затем собрались, чтоб меж себя цапаться и лаяться… А ты, Кирюша, рот-то прикрой, пока голоса совсем не лишили!

— Чиновник нынче от водопоев нас отрезал, — сказал Лаврентий, когда сход утих. Двое стариков, что ходили с ним, отчаянно закивали, мол, так и есть. — Завтра, глядишь, и сенокос порежут…

— Мы ж теперича запутаемся, где чьё, а где барское, — встрял плотник Прохор. За никудышное прошлогоднее лето его дела, как у многих, были шатки, но терпимы по мере сил, пока.

Крестьяне были измучены нуждой, оброками и барщиной, а прямо сейчас назревало что-то совсем худое. И не понятно, с чего вдруг такая напасть. Уж не сморить ли совсем решило барское отродье свои же деревни?

— Так и так придётся завтра на поклон к барину топать, — сказал Лаврентий. — Толковать на сей счёт надо с ним, а не тут попусту брехать. Расходиться пора!

— Верно, поздно ужо! — согласился кто-то.

— Ты, Лаврентий, у барина про Кузьму спроси. Скажи, трудно без кузнеца, — подал голос Гаврил.