Монастырь дьявола

Блокнота не было. Он проклял невыносимый беспорядок в своей холостяцкой квартире. Никогда ничего не найти… Только бумажки, старые вырезки – никому не нужный, пустой хлам, который когда-то казался таким важным. И вот теперь…. На глаза попался красочный, глянцевый проспект с рекламой завода. Он взял его в руки, прикасаясь осторожно, словно к гремучей змее. Проспект пугал… Он машинально перелистал глянцевые страницы. И вдруг с ужасающей четкостью перед ним встало то, что он увидел ….

Мрачные своды подземелья, освещенные горящими факелами. Везде – перевернутые кресты. Темные пятна засохшей венозной крови. Трупы несчастных, умерших от нечеловеческих пыток (с выпученными от адской боли глазами, без конечностей, с содранной заживо кожей), развешанные по стенам на крючьях и железных цепях…И – горящие, сумасшедшие глаза фанатиков в черном, скандирующих одно и то же, одно и то же… «Сохраним чистоту нашей веры! Уничтожим, зальем кровью… Искореним огнем! Огнем…». Сумасшедшие толпы фанатиков напоминали штурмовые отряды, готовые к бою. Страшнее этого он ничего не видел, никогда.

Закрыв лицо руками, он опустился на стул, и вдруг… Вдруг увидел блокнот, ради которого перерыл все ящики. Блокнот лежал на самом видном месте, среди стопки книг! Он схватил его, не веря в свою удачу. Нужная запись была на третьей странице. Там было не только название монастыря, но и схема, как проехать к нужному месту, подробное описание. Словно по мановению волшебной палочки-то, что как раз необходимо в данный момент! Отдернув штору, он выглянул в окно. Темнело.

Нужно отправляться немедленно, ночью. Нельзя терять ни секунды. Пока ни поздно, он должен рассказать. Наверняка за ним будут следить, если уже не следят, хотя прошло всего несколько часов с тех пор, как он тайком покинул территорию завода. Ему казалось, что он выбрался незамеченным через лаз в стене, но кто знает… Вдруг его видели – но все равно он вынужден рисковать. Времени нет. Нельзя спрятаться с таким знанием. Опасность слишком реальна! Времени нет… Он положил в карман деньги и паспорт, потянулся за курткой, как вдруг… Раздался звонок в дверь. Он вздрогнул от неожиданности. Звонок повторился, еще более настойчиво. Прокравшись в прихожую, выглянул в глазок. За дверью стояла…старушка лет 80-ти, в байковом халате и шлепанцах. Ее он не знал.

– Кто вы? Что вам нужно? – крикнул сквозь дверь.

– Да соседка я ваша, с нижнего этажа! Вы меня залили! Кран проверьте в ванной, у меня с потолка течет!

Он приоткрыл дверь. Старуха разразилась бранью, грозя кулаком. Он пообещал все исправить, захлопнул дверь. Принес же ее черт… Машинально заглянул в ванную. Никакой течи, так он и думал. Ничего не течет. Он вышел из ванной, как вдруг почувствовал странный жар во всем теле. Но сделал по инерции еще несколько шагов. Руки его вспыхнули ярким пламенем, и он закричал, увидев факелы вместо своих рук. Вслед за руками огонь охватил все его тело, переместился вниз. Потом он почувствовал боль…

Он кричал и кричал, превратившись в огромный костер, кричал от невыносимой боли, когда огонь заживо пожирал его плоть… Вскоре все было кончено, и на коврике в прихожей остался лежать только обугленный труп. Коврик не обгорел, на стенах и потолке квартиры не было никаких следов копоти. Нельзя было даже представить, что еще несколько минут назад в узкой прихожей квартиры бушевал жаркий огонь.

Старуха спустилась на один лестничный пролет вниз. Затем обернулась. Сморщенные ее губы искривила ехидная ухмылка. Вслед за этим она стала меняться. Буквально через несколько секунд на лестничной площадке вместо 80-летней старухи стоял молодой человек лет 30-ти, в строгом деловом костюме и черных очках, полностью скрывавших глаза. Он решительно вышел из подъезда и сел в джип, за рулем которого сидел мужчина в очках, в котором можно было бы опознать помощника известного политика, популярного в народе депутата…

Джип резко тронулся с места. На тонированном стекле автомобиля блеснул ярко-красный отблеск. Это молодой человек, севший в машину, случайно сдвинул с лица черные очки…

2013 год, Восточная Европа

Он побежал, как ненормальный, не чувствуя под собой ног, судорожно глотая ртом воздух. Было уже темно. Он вбежал в лес, и побежал вперед, всем телом наталкиваясь на деревья, но не замечая боли. В лесу было совсем темно, и гнетуще тихо – он не слышал ничего, кроме собственного дыхания, напоминающего настоящую судорогу. Наконец глаза его привыкли к темноте, и он пошел медленней. Столкновений стало меньше. Теперь он шел аккуратно, держась руками за стволы. Это был совсем не тот приветливый зеленый лес с полянами, который он видел в первый раз рядом с мистическим замком. В этом темном лесу было что-то тревожное, злое, страшное, гнетущее душу не проходящей тоской. Успокоив дыхание, он стал слышать зловещие шорохи и звуки. Где-то далеко с громким криком взлетела ночная птица. Ветки хрустели под ногами, ломаясь. Темнота была густой и плотной, как материальное тело. Настолько плотной, что казалось: ее можно разрезать ножом.

Цепь беглых огней пробилась сквозь стену деревьев. В первый момент это стало абсолютной неожиданностью – он даже не поверил глазам. Но потом – потом огненные точки стали приобретать отчетливую форму, и, наконец, замерли неподвижно, застыли, отчетливо сияя в окружающей темноте. Набравшись мужества, он пошел на огни, с опаской прижимаясь к шершавым стволам деревьев. И наконец увидел то, что искал.

Впереди открывалась часть обширной поляны, ярко освещенной огненными факелами. Именно факелы он увидел в первый момент отчетливей всего. Сообразив, что их держат люди, он стрелой метнулся в плотные кусты, цепью окружавшие поляну. Не обращая внимания на колючки и острые ветки, больно царапающие кожу, затаился там. Вскоре, привыкнув к обстановке, сумел двигаться и пошел вперед, очень медленно и аккуратно пролезая в узком пространстве, и наконец нашел более просторное место, где можно было без опаски раздвинуть ветки кустарника и увидеть то, что было на поляне. Затаив дыхание, он выглянул. Его глазам открылась поляна огромных размеров (он никогда не думал, что такие пространства могут быть в лесу).

На поляне стоял круг людей в черных монашеских рясах с капюшонами, наброшенными на лица. Их было двенадцать, но одно место среди них было пустым. Это означало, что по-настоящему монахов должно было быть тринадцать, но одного среди них не хватало В руках они держали смоляные факелы, очень ярко горевшие и освещающие все вокруг. Люди стояли по краям поляны, почти рядом с кустами, стояли, словно специально освещая поляну. Из своего укрытия он мог без труда разглядеть грубую шерстяную материю темной монашеской рясы, от которой, к тому же, пахло пылью и потом. И – свиным салом. Запах был отвратительным – от него все время приходилось морщить нос. Но центральными фигурами поляны были вовсе не монахи с факелами. Совсем иные люди. Поляна была полна людьми. Это были молодые люди обоих полов, стоящие вплотную друг к другу. Особенностью их было то, что они были полностью обнажены. На них не было абсолютно никакой одежды, и свет факелов бегло играл на голых телах.

Он услышал звук – не очень громкий, вполголоса, но все-таки наполняющий поляну неким шумом. Монахи не только держали факелы, но и гнусавили какой-то речитатив. Мотив немного напоминал церковный (григорианский церковный песнопев), но звучал более зловеще, как-то мистически…. И странный язык, звучащий в нем, был не латынь. Заклинание (или молитва?) бубнилось на одной ноте, и от него вскоре начинала болеть голова (особенно, если тщательно вслушиваться в мелодию текста). Толпа голых людей словно находилась в трансе – они беспорядочно двигались под этот напев, не впопад размахивая руками. У ближайших к нему он разглядел странные остекленевшие глаза. Транс. Люди словно не видели друг друга, а бубнящий напев погружал их в транс все больше и больше, заставляя двигаться быстрей и быстрей.

В глубине поляны был сооружен некий помост (он даже не заметил его в начале, отвлеченный чудовищным видом собравшейся на поляне толпы). Это было деревянное возвышение, сколоченное из простых досок. С одной стороны на нем был установлен огромный перевернутый крест – очень темный, покрытый какой-то вязкой жидкостью (эту странную темную жидкость можно было разглядеть даже в свете факелов). С другой – деревянный столб, окруженный вязанками с хворостом, на верхушке которого был прикреплен маленький деревянный перевернутый крест. Эти сооружения производили просто жуткое впечатление – все его тело покрылось ледяным потом. Внезапно он понял, какой вязкой жидкостью был покрыт перевернутый крест. Это была еще свежая кровь.

Внезапно речитатив монахов оборвался на высокой пронзительной ноте, и голая толпа ответила истерическим криком. Из двенадцати монахов в центр поляны выступили двое, откинув назад капюшоны ряс. Это были высокий мужчина с лицом, плотно закрытым черной маской. И женщина в белом балахоне – с открытым лицом. Он мгновенно узнал эту женщину, и буквально задохнулся от ужаса…. Никаких сомнений не было: монстр из его кошмаров, двуликое чудовище, имеющее и человеческое, и звериное лицо…. Облик, сущность и человека, и зверя.

Глаза женщины горели красным огнем. Она приветствовала толпу громким звериным криком, и толпа ответила таким же рычанием. Так как женщину он уже узнал, то принялся изучать ее спутника. Но скоро понял, что ничего не сможет разглядеть – маска была слишком плотной. Это был коренастый мужчина высокого роста. И все. Лицо и фигура были тщательно скрыты. Даже руки были в черных перчатках. На балахоне болтался золотой перевернутый крест на простом кожаном шнурке. На поляну он ступил следом за женщиной, из чего следовало, что центральная роль принадлежит ей.

Женщина держала в руках что-то, завернутое в тряпку. Оказавшись в центре поляны, женщина отбросила тряпку. Он разглядел младенца (голенького мальчика, не старше 6 месяцев), извивавшегося в ее руках. Младенец истерически орал. Но вопли толпы заглушили его крики. Эти двое что-то крикнули в толпу (словно произнесли какое-то заклинание) и быстро пошли к деревянному помосту. Поднявшись на него, стали рядом с перепачканным кровью крестом.