Крах и восход

22
18
20
22
24
26
28
30

Мал скинул собранный мною хворост в подготовленное кострище, а я сняла Накошку с плеча Хэршоу. Та тихо зашипела, но мне было плевать. Сейчас мне хотелось потискать кого-то мягкого и пушистого.

Дичь, пойманную Малом, уже освежевали и нанизали на вертел, и вскоре, несмотря на грусть и тревогу, у меня потекли слюнки от аромата жареного мяса.

Мы сидели вокруг костра, ели и передавали по кругу флягу кваса, наблюдая за игрой отсветов на корпусе «Выпи» под треск и хлопки горящих веток. Нам нужно было многое обсудить – кто пойдет в Сикурзой, кто останется в долине, хочет ли вообще кто-то остаться. Я потерла запястье – это помогало сосредоточиться на жар-птице. Лучше думать о ней, чем о блестящих черных глазах Николая и засохшей корочке крови у его губ.

Внезапно Зоя сказала:

– Мне следовало догадаться, что Сергею нельзя доверять. Он всегда был слабаком.

Это казалось несправедливым, но я промолчала.

– Накошке он никогда не нравился, – добавил Хэршоу.

Женя подкинула ветку в костер.

– Думаете, он планировал выдать нас с самого начала?

– Я тоже об этом размышляла, – призналась я. – Мне казалось, что ему станет лучше, как только мы выберемся из Белого собора и туннелей, но его состояние только ухудшалось. Он становился все более нервным.

– На то может быть много причин, – заметила Тамара. – Обвал в пещере, атака ополченцев, храп Толи.

Тот кинул в нее камешком.

– Людям Николая стоило пристальнее наблюдать за ним, – сказал он.

Или же мне не стоило его отпускать. Может, чувство вины из-за смерти Марии затуманило мне разум. Может, теперь его притупляло горе, и впереди меня ждут новые предательства.

– Ничегои действительно… просто разорвали его? – спросила Надя.

Я покосилась на Мишу. В какой-то момент он спустился с «Выпи». Теперь он спал рядом с Малом, все еще сжимая в руках свой деревянный меч.

– Это было ужасно, – тихо произнесла я.

– А что с Николаем? – осведомилась Зоя. – Что с ним сделал Дарклинг?

– Точно не знаю.

– Можно ли это исправить?