Там были мужчины и женщины из самых разных королевств, одетые в изысканные шелка и кружева. Их запястья сверкали драгоценностями, туфли – золочеными каблуками. Уллу поразило, как сильно эта публика отличалась от мощных хедьютов с их покатыми плечами, увесистыми кулаками и обветренными лицами. Сейчас она видела изнеженные, надушенные тела людей, не знавших работы.
С появлением сильдройр в зале воцарилась тишина. Вспомнив предостережение Калле, Улла едва не рассмеялась. Ну разве могли они не привлекать внимания? Несмотря на опасливую сдержанность, морской народ передвигался с изяществом, которому смертные могли только позавидовать. При ходьбе их стройные фигуры плавно покачивались, подобно воде, а руки и ноги напоминали гибкие водоросли.
Как полагалось, они поприветствовали человеческого короля учтивыми поклонами и реверансами. В свою очередь, он принял братьев с большим теплом. Ну, еще бы! Несмотря на причудливые одеяния и странный акцент, каждый год сильдройры привозили королю такие сокровища, каких он прежде не видывал. Калле сделал знак слугам, и те вынесли три сундука с жемчугом. В первом сундуке жемчужины сияли белизной, точно снег; во втором были серыми, как грозовые тучи, а жемчуг в третьем сундуке был темнее безлунной ночи. Далее последовали сундуки с монетами, оружие в ножнах, усыпанных драгоценными камнями, тяжелые золотые подносы. Человеческий король, сияя от радости, налил в серебряную чашу вина. Он даже не догадывался, что все эти сокровища добыты с затонувших кораблей и что это – дары мертвецов, чьи кости гниют на морском дне. Впрочем, какая разница смертным? Богатство есть богатство.
Среди всей королевской свиты, восхищенно разглядывавшей очередной дорогой подарок, восторга не проявлял лишь один юноша. Он стоял позади трона рядом с бородатым стариком, у которого через плечо была надета шелковая лента с дымчато-синим сапфиром, знаком прорицателя. Юноша был одет в черное, но волосы его были еще чернее, и он смотрел прямо на Уллу, напряженно и пристально. Улла выдержала этот взгляд, рассчитывая, что он отведет глаза, однако юноша этого не сделал, и ей вдруг показалось – хотя она и сознавала, что это невозможно, – будто они уже где-то встречались.
Король хлопнул в ладоши. Двери в пиршественную залу распахнулись, и знать в порядке старшинства направилась к столам. Минуя двери, из-за которых доносились странные запахи человеческой еды, Улла обернулась и увидела, что юноша в черном все еще наблюдает за ней.
Сильдройры угощались и танцевали, впервые подносили к губам кубки с вином. Смеялись и так же, как обитатели суши, притопывали ногами в такт барабанам и скрипкам. Смертных тянуло к ним, как магнитом; кровь приливала к разгоряченным щекам людей, дыхание сбивалось, глаза блестели от вожделения, и к концу вечера одна молодая человеческая девица сидела у Роффе на коленях, а другая крепко прижималась к его плечу.
Улла заметила, что Сигне страдает, однако от нее не укрылось и то, что подруга старается скрыть свою боль.
– Ты знала, зачем он позвал нас с собой, – мягко напомнила она.
Не ради любви, а из-за магии. Для того, чтобы певицы помогли ему преуспеть в задуманном.
Сигне дернула сверкающим плечом. Она убрала волосы в высокую прическу при помощи двух сапфировых гребней и была одета в синее платье с тугим корсетом. Материя струилась по линии груди, словно волна, плечи оставались обнаженными. Сколько раз Улла видела плечи Сигне? Почему же теперь, в обрамлении шелка, они выглядели совершенно иначе?
– Он явно собирается поразвлечься, – с напускной непринужденностью бросила Сигне.
– Тебе тоже не мешало бы, – отозвалась Улла, взяла Сигне за руку и потянула в круг танцующих – ощутить жар человеческих тел, окунуться в безумную кутерьму их короткой жизни.
Позже, когда свечи уже догорали и Улла сбросила тесные туфли, когда заплела влажные волосы в косу, изумляясь капелькам пота, выступившим на шее, когда кровь в жилах забурлила от вина, а из каждого темного уголка слышался приглушенный смех и страстные вздохи, она прислонилась к стене, оттолкнув кого-то в сторону, и задалась вопросом: почему она не ощущает упоения, как все остальные?
Сильдройры выходили на сушу, чтобы познакомиться с человеческим языком, с вольными нравами, царящими в мире смертных, но еще и для того, чтобы дать волю
Только тогда Улла заметила, что к ней приближается юноша в черном. Когда он шел, тени словно бы стягивались к нему и скользили следом, будто шлейф. Улла взглянула на знакомые очертания лица, разлет темных бровей, и ее сердце сжалось от страха. Она коснулась языком нёба, уже представляя песнь, в которой сплетет защитные чары. Понимала: эта музыка ее погубит – магия сильдройр не предназначалась для человеческих глаз. И все же Уллу эта мысль приободрила.
– Я тебя помню, – сказал незнакомец, подойдя к ней. Глаза у него были цвета серого агата.
«Этого не может быть», – хотела сказать она, но вслух спросила:
– Кто ты?
– Ученик прорицателя.
– Он и вправду умеет предсказывать будущее? – Любопытство взяло в ней верх.
ebooksa