Резко отшатнувшись, я добилась лишь того, что Эран шагнул за мной, продолжая осторожно придерживать. Осторожно, заботливо, с явным пониманием происходящего. С абсолютным знанием о том, что произошло!
— Эран, — у меня дрожал голос, пальцы вцепились в его ладони, — Эран, что это?
И его невероятно спокойный ответ:
— Установленная генетическая связь.
Несколько секунд я потрясенно смотрела на воина. Затем молча, но решительно заставила отпустить меня. Прошлась по спальне, остановилась у окна, коснулась белоснежной занавески, пропустив ее между пальцами просто так, для успокоения, и, резко обернувшись, прямо спросила:
— То есть ты сейчас просто связь установил?
Он не ответил.
— Эран! — срываюсь на крик.
Даже не отреагировал. Все так же стоял и смотрел на меня, едва заметно улыбаясь.
— Слушай, ты, право левого трицепса! — окончательно разозлилась я.
Реальность дрогнула.
Вот только что я стояла, вцепившись в ткань занавески, и смотрела на спокойно наблюдающего за мной высокого светловолосого воина… Но всего миг, и я вижу себя, стоящую у окна. Белое платье обнимает стройную фигуру, черные волосы струятся по плечам, ярко-зеленые глаза потемнели от ярости, губы после всех поцелуев пунцово-красные, влажные, манящие. И я самой себе показалась невероятно красивой в этом приступе гнева, удивительно нежной, невероятно хрупкой и крайне ранимой.
«Ты очень красивая», — прошептал голос внутри меня.
И я с ужасом поняла, что меня, вот такую красивую, воин просто не слышит. И что бы я сейчас ни говорила, его взгляд медленно исследует контур тела, проступающий под обтянувшей на ветру тканью платья, а обоняние ловит запах. Мой запах. Я даже не сразу поняла, что он у меня есть, но Эран чувствовал, и сейчас, когда я видела себя его глазами, я тоже чувствовала. А еще, глядя на себя его глазами, я чувствовала себя… слабой.
«Хрупкой, — прошептал голос внутри меня, — очень-очень хрупкой».
Эран медленно подошел, прикоснулся к моей ладони, скользнул вверх, сжал запястье, поднес к своим губам.
«Руки тонкие, — шепот, от которого замирает сердце, — нежная кожа, прозрачная настолько, что я могу рассмотреть сеточку вен».
Внезапно поняла, что чувствую себя кешрианкой. Натуральной коренной кешрианкой. Так как только у народа с Кешриа самки не разговаривают. Не то чтобы им запрещали или тому подобное, просто в процессе эволюции у человеческих женщин талия тоньше и плечи уже, а у кешрианок голосовые связки недоразвитые. Нет, сами девчонки ничего — хорошенькие, глаза вполлица, волосы до пола, фигурки хрупкие, особенно на фоне кешрианцев-самцов, у которых рост в два с половиной метра, но не разговаривают. Вообще. И даже язык жестов у них отсутствует. И вот когда мы, кадеты, в увольнительную разок вышли из лагеря и попытались пройтись по магазинам на Кешриа, то в какой бы магазин ни пришли, везде была одна и та же картина — нас, девчонок, кешрианцы слушали с самой умилительной улыбкой. Сладости бесплатно сунуть пытались, присесть предлагали и слушали, слушали, слушали. Там уже отборная ругань пошла, за которую и в изолятор загреметь было можно, а эти все равно слушали. И улыбались. И смотрели как на чудо… Самый жуткий поход по магазинам в моей жизни.
Но там Кешриа, как ни злишься, отчетливо понимаешь, что местные иначе не могут, а здесь же нет!
Закрыла глаза, дернула головой, открыла и теперь вновь видела своими. Невольно глянула на свое запястье — никакой тонкой кожи лично я не заметила, рука как рука, ничего сверхвыдающегося, да и слабости не вижу. Взглянула на воина — Эран пристально наблюдал за мной, отслеживая каждое движение, каждую эмоцию. И этот внимательный взгляд почему-то вызвал улыбку. Даже не знаю почему. Возможно, мне было приятно чувствовать себя такой важной, но с другой стороны — в моей жизни иначе и не было. С самого моего рождения я была самым важным человечком в жизни мамы, когда прошла отбор и была помещена в группу 3-класса, стала важна для преподавателей. Никем я себя только у отца чувствовала.