– Вот я ду‑у‑ура‑а‑а! – выдохнула.
Но откуда мне было знать? Геральдику, светский этикет, традиции дворянских родов нам в приюте давали постольку‑поскольку. Не было там хороших учителей для сирот аристократов. Что могли – дали, и скажите спасибо хоть за это. Мы и говорили. Нас всё же учили больше, чем прочих.
– Не уходи от темы, Эрика. Ты почему замуж за Рика не хочешь? Отчего так сопротивляешься возможной свадьбе? И если Лекса хвалишь, то о Риккардо словно бы стараешься и не думать, умалчиваешь и уводишь разговор в сторону.
– Потому что... – замолчала я, размышляя, стоит ли признаваться. Даже у стен есть уши. Слуги вездесущи, их не замечаешь, а они крутятся рядом и всё успевают услышать и увидеть. Да и к тому же мы с Марикой так привыкли за эти годы хранить наш секрет, что я и мысли не допускала, признаться кому‑то, что и как обстоит на самом деле. – Так нужно. Я расскажу, Кассель, но позднее. Хорошо? Пусть закончится этот год.
– Я буду рад, если вы поженитесь. Вне зависимости от того, что ты пра‑пра... внучка Лауры. Ты на нее совсем не похожа. Ты сильная, упорная, очень милая и живая. Оставайся. Семья ди Кассано примет тебя с радостью.
Я улыбнулась и отвела глаза.
Осталось немногим больше полугода. И всё решится так или иначе. Или мы с Марикой обретем потерянное, или же придется жить дальше. Лишь бы дорогая кузина не натворила дел. Что‑то не к добру она стала мне часто сниться, и рядом всё время крутится какой‑то белокурый красавчик.
Прямо сердце не на месте, и ведь уехать к ней не могу. Далеко, не факт, что снова живой доберусь туда и обратно. И ее страшно сюда вызывать по этой же причине. Я сама‑то чудом уцелела, лишь благодаря дару вестницы смерти.
– Давай лучше придумаем окончание твоей считалочке про выбывание невест? – перевела я тему разговора. – Что ты можешь добавить про двух последних?
Кассель глубокомысленно полюбовался на потолок. Пошевелил губами, после чего прочитал свой шедевр:
Пятнадцать юных леди мешали домочадцам,
Две призрака боялись, осталось их тринадцать.
Тринадцать юных леди на вилле развлекались,
Одна упала в обморок, осталось их двенадцать.
Двенадцать юных леди перины взбивали гусиные,
Одна ругалась громко, осталось их одиннадцать.
Одиннадцать юных леди– их конкурсы жутко бесят.
Одна была слишком робкой – и их уже ровно десять.
Десять юных леди от голода в жутком гневе.
Одна вдруг психанула – осталось их сразу девять.