Приехали мы, выгрузились из экипажа. Лакей потащил вперед корзины и свертки, которые мы захватили с виллы. Кучер остался обиходить лошадок. Я же, взяв свой небольшой багаж, отправилась в дом. Тихонько вошла в холл, чтобы никого не разбудить, почти на цыпочках прокралась к лестнице и едва не завизжала от неожиданно прозвучавшего:
– Явилась!
Прижав к груди свёрток с вещами, я медленно обернулась.
Его сиятельство маркиз Риккардо ди Кассано стоял крайне недовольный, скрестив руки на груди, и смотрел на меня недобрым взглядом.
– Что, простите? – ошеломленно выдохнула я.
– Говорю, явилась среди ночи! У тебя вообще совести нет?
– Э‑э...
Что сказать, я просто не знала. Он никогда меня не отчитывал подобным тоном – раз, и никогда не обращался ко мне на «ты» – два.
– Ты понимаешь, что уже ночь? Глубокая ночь! Что может случиться всё что угодно! Ты когда должна была приехать?
– Когда? – хлопнула я глазами. Нет, я‑то собиралась засветло, но мы это не обсуждали вообще никак.
– Издеваешься?! – сделал ко мне шаг маркиз, сверкнув глазами.
– Н‑нет, – попятилась я.
Кто его знает, этого лорда. Мы, конечно, ни разу с ним не ссорились, но так у нас и разные «весовые» категории, если можно так выразиться. И возрастные, и социальные, и многие другие. Кто он и кто я? Как я могу позволить себе с ним ссориться?
– Ты меня боишься? – изумился он, заметив мое отступление.
– Н‑нет. – Заметив прищур, исправилась: – Д‑да. Чуть‑чуть.
– Та‑а‑ак! – и снова решительный шаг в мою сторону. – Тебя воспитывать и воспитывать, Эрика!
– Ой‑ё‑ёй! – окончательно струсила я и рванула вверх по лестнице.
Вот не нравится мне, когда с таким лицом движутся в мою сторону. Богатый опыт детства подсказывает, что ничем хорошим такое не заканчивается.
И хотя я совершенно не чувствовала себя виноватой, да и не сделала ничего плохого, но тело действовало быстрее разума. Бьют – беги. А били меня за дерзкий язык и упертый характер в детстве часто. Как воспитатели и учителя – розгами, так и мальчишки – если догоняли, и девчонки – ну тут уж я сдачу давала. Так что я четко улавливала, когда пора драпать.
И сейчас я постыдно удирала от своего начальника, жениха и хозяина дома, в котором живу.