Восход Черной звезды

Это радовало. Кивнув, я сходила в купальню за расческой, вернувшись и принявшись разбирать влажные пряди, озвучила главное для меня:

– Рабство.

– Нет, – безапелляционно ответил кесарь.

А я не была готова принять его «нет». Прекратив разбираться с волосами, посмотрела на Великого императора. И решительно произнесла:

– Да.

– Нет, нежная моя, – насмешливо ответил он.

– А я говорю – да! – настойчиво повторила.

Улыбнувшись, кесарь с нескрываемым сарказмом проговорил:

– Настойчивая моя, отменить рабство – это признать, что люди равны светлым. Это нонсенс, и это неприемлемо.

Я многое могла бы высказать по данному поводу, как минимум сообщить, насколько меня лично оскорбляют подобные заявления, но, принимая во внимание действительно имеющиеся различия между элларами и людьми, сказала иное:

– Рабство – тормоз для развития экономики. Мне нужен средний класс. Мне требуются мастеровые сообщества, ремесленники, торговцы и прочее. Будут ли заниматься этим эллары?! Сильно сомневаюсь.

– Всегда можно приказать.

– К гоблинам рабство! – сорвалась я.

И тут же осеклась, вспомнив, на кого соизволила повысить голос.

– Приятно видеть, что разумность все еще не чужда тебе, нежная моя, – улыбнулся кесарь. Затем издевательски поинтересовался: – И как же ты собираешься претворять в жизнь совершенно излишнюю идею об отмене рабства? Издашь указ о повсеместной свободе? Закон о равенстве и братстве?

Издевку в вопросе я, несомненно, уловила, но, наступив на горло собственной гордости, холодно ответила:

– Шенге научил меня одной несомненной мудрости: полученное без усилий – выброшенное. Никаких законов о «равенстве и братстве» не будет. Свобода станет привилегией, и получат ее достойные. Как уже было сказано, мне нужны мастеровые, ремесленники, торговцы. Те, кто сумеет заплатить за свою свободу служением империи.

Взгляд кесаря несколько изменился, а затем он произнес то, чего я не ожидала услышать без боя:

– Что ж, не имею ничего против.

Впору было издавать радостный возглас.