А он, Игар? Кем станет в мире Пещеры он сам?..
Два дня он говорил себе, что скоро что-нибудь придумает. Обманывал себя, откладывал на потом — пусть сторожа успокоятся, забудут, заснут… Он вырвется, он уйдет, сумел пробраться и выбраться тоже сумеет…
Теперь, глядя в серо-голубое небо, он понял внезапно, что больше никогда не увидит Илазу. И ничего больше не увидит, кроме этих осыпающихся стенок, неровных дыр в земле и жутких полусгнивших лиц. И что его собственное лицо скоро станет таким же, потому что женщина без кожи, та, что все порывалась его обнять, теперь выследила его убежище и несколько раз уже приходила…
Пока его защищает авторитет Скаля. Пока он еще «человек оттуда», но уже завтра придется выбирать между полноправной жизнью в Пещере и арбалетной стрелой в глаз…
Потому что там, на посту, только его и ждут. Он не умеет летать, он не ползает под землей, как крот, он заперт, как мышь в мышеловке, заперт, заперт…
Сверху посыпался песок вперемешку с мелкими камушками. Игар отпрянул — но то был Скаль. Человек в бинтах пощадит пришельца, не коснется его; впрочем, если Игару суждено приобщиться к миру Пещеры, лучше, чтобы приобщил его именно Скаль. Не так обидно…
— Почему ты мне помогаешь? — спросил он шепотом.
Скаль тяжело облокотился о крохкую известковую стенку. На покрытом бинтами лице ничего нельзя было прочитать.
— Почему, Скаль?..
— Потому что ты похож на меня. Тоже…
Он попытался усмехнуться; Игар сжал зубы:
— Нет… Я никогда… таким как ты. Ты сильнее…
Скаль молчал. Его единственный продолговатый глаз смотрел с непонятным выражением.
— Мне не выйти, — сказал Игар шепотом. — Никогда.
Скаль не ответил.
— Мне не выйти, — Игар почувствовал, как загнанная внутрь тоска подступает к горлу. — Мне никогда не найти… ее…
— Кто она тебе?
Игар прикрыл глаза. Илаза… Как далеко. Прохладная кожа, горячие губы…
— Нас сочетал Алтарь, — сказал он медленно.
Продолговатый глаз прикрылся.