— Расскажи мне только одно, — призвал Мамун. — Пока мы не закончили. Почему ты убил Иувина?
— Иувин? Ха! Он хотел улучшить мир с помощью улыбок и добрых побуждений. Добрые побуждения ничего не изменят, мир не исправить без боя. Я никого не убивал.
Байяз покосился на Ферро. Ее глаза лихорадочно горели, а череп мага блестел от пота.
— Да и какая разница, кто кого убил тысячу лет назад? Какая разница, кто умрет сегодня?
— Верно. Теперь тебя будут судить.
Медленно, очень медленно круг едоков начал сжиматься. Они тихо двигались вперед, все как один, направляясь к центру круга.
Первый из магов мрачно улыбнулся.
— Здесь будет суд, Мамун, ты можешь на это рассчитывать. Магия ушла из мира, она иссякла. Мое искусство теперь лишь тень того, что было прежде. Но ты забыл, пожирая человеческое мясо, что знание — это тоже источник власти. Высокому искусству я научился от Иувина, а вот ремеслу — от Канедиаса.
— Но этого мало, чтобы победить нас.
— Конечно. Для этого понадобится более темное средство.
Воздух вокруг плеч Байяза замерцал. Едоки остановились, некоторые загородили лица руками, чтобы защититься. Ферро прищурилась, но почувствовала лишь легчайшее дуновение ветерка. Едва заметный тихий ветерок волной повеял от первого из магов, поднял древесные опилки с камней и отнес их белым облачком на самый край площади Маршалов.
Мамун опустил глаза и нахмурился. Он смотрел на камни под ногами. Металл тускло поблескивал в неярком солнечном свете. Круги, линии, символы, круги в кругах покрывали пространство единым широким рисунком.
— Одиннадцать кругов и одиннадцать оборотов, — сказал Байяз. — Железо, охлажденное в соленой воде. Это усовершенствование Канедиаса, после всех его опытов. Гластрод использовал сырую соль. Это была его ошибка.
Мамун поднял глаза. Его ледяное спокойствие словно испарилось.
— Не хочешь же ты сказать… — Взгляд его черных глаз метнулся к Ферро, затем к ее руке, крепко сжимавшей Семя. — Нет! Первый закон…
— Первый закон? — Маг оскалил зубы в усмешке. — Правила написаны для детей. Это война, а на войне есть только одно преступление — поражение. Слово Эуса? — Губы Байяза скривились. — На! Ну, пускай он явится и остановит меня!
— Хватит!
Один из едоков скользнул вперед и пронесся вдоль металлических кругов к центру. Ферро ахнула, когда камень у нее в руке неожиданно заледенел. Воздух вокруг Байяза сжался и закружился, словно он отражался в быстро текущей воде.
Едок подпрыгнул, блеснуло лезвие его меча. Затем он исчез. И еще двое за ним. Длинная струя крови окрасила землю в том месте, где только что стоял один из них. Ферро смотрела на нее, разинув рот и таращась во все глаза.
В здании позади них образовалась гигантская зияющая дыра от земли до высокой крыши. Огромное ущелье, очерченное разрушенным камнем и обвисшей штукатуркой, с расщепленными перекладинами и болтающимися разбитыми стеклами внутри. Каменная пыль сыпалась с краев дыры в зияющую пропасть внизу. Клочья разорванных бумаг парили в пустоте. Тонкий, мучительный крик донесся из глубины развалин. Стенания. Возгласы боли. Много голосов. Кричали те, кто укрылся в этом здании.
ebooksa