Арди лишь нахмурилась на миг, глядя вниз, потом взялась за его изуродованное бедро и надавила большими пальцами.
Глокта ловил воздух ртом, сопротивлялся и старался вывернуться, но она держала его крепко, прижав две болезненные точки прямо посередине скрученных судорогой сухожилий.
— А! Черт бы вас… побрал…
Измученный мускул неожиданно обмяк, и Глокта обмяк вместе с ним, упав на матрас.
«Теперь плюхнуться в собственные фекалии — как упасть в объятия».
Он лежал так некоторое время, совершенно беспомощный.
— Я не хотел, чтобы вы видели меня… вот так.
— Поздно. Вы женились на мне, не забывайте об этом. Мы теперь одно целое.
— Я думаю, мне досталась вся выгода от сделки.
— Я приобрела жизнь.
— Вряд ли вы получили такую жизнь, о какой мечтает большинство молодых девушек.
Он внимательно смотрел на нее. Луч солнечного света медленно перемещался вверх и вниз по ее омрачившемуся лицу, когда она двигалась.
— Я знаю, что не такого человека вы хотели… в мужья.
— Всегда мечтала о человеке, с которым я могла бы танцевать. — Арди подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Но вы, возможно, больше мне подходите. Мечты — это для детей. А мы оба взрослые люди.
— И все же. Вы теперь понимаете, что отсутствие танцев — лишь малая часть недостатков жизни со мной. Вам не следовало делать… это.
— Я хочу это делать. — Она решительно охватила руками его лицо и повернула к себе, так что он смотрел прямо на нее. — Я хочу что-то делать. Я хочу быть полезной. Мне нужен кто-то, кто нуждается во мне. Вы понимаете меня?
Глокта через силу ответил:
— Да.
«Немного лучше».
— А где Барнам?