Последний довод королей

22
18
20
22
24
26
28
30

— Что ты можешь мне дать? После всего, что было?

— О, ничего особенного. Я вдвое больше страдаю от боли и в десять раз больше от унижения, поднимаясь утром с постели. Человек вроде тебя был бы очень мне полезен. Ты доказал свою несгибаемость. Ты потерял все — все сомнения, всю жалость, весь страх. Мы оба потеряли все. Мы оба выжили. Я понимаю тебя, Реус, как никто не сможет тебя понять.

— Теперь меня зовут Пайк.

— Конечно. Позволь мне подняться, Пайк.

Нож медленно соскользнул с горла. Человек, который прежде был Салемом Реусом, стоял над ним и мрачно глядел вниз.

«Кто предскажет, какой поворот сделает судьба?»

— Ладно, вставай.

— Легче сказать, чем сделать.

Глокта сделал вдох, застонав от болезненного усилия, поднялся на четвереньки и перевернулся.

«Героическое достижение».

Он медленно вытянул руки и ноги, сморщившись, когда искалеченные суставы щелкнули.

«Ничего не сломано. Сверх обычного, во всяком случае».

Он протянул руку, взял рукоятку упавшей трости, пропустив ее между двумя пальцами, и подтянул к себе поверх разбросанных бумаг. Он почувствовал, как острие кинжала уперлось ему в спину.

— Не держи меня за дурака, Глокта. Если попытаешься…

Глокта схватился за край стола и потянулся вверх.

— Ты вырежешь мне печень и все такое. Не беспокойся. Я достаточно искалечен, чтобы не стремиться к новым увечьям. Хочу кое-что показать тебе. Я уверен, ты это оценишь. А если я не прав… перережешь мне горло чуть позднее.

Глокта, пошатываясь, открыл тяжелую дверь и вышел из кабинета. Пайк шел следом, дыша ему в спину, как тень, тщательно припрятав нож.

— Оставайтесь здесь, — бросил он двум практикам в приемной.

Он прохромал мимо мрачного секретаря за огромным столом. В широком коридоре, ведущем в самое сердце Допросного дома, Глокта заковылял быстрее, постукивая тростью о пол. Превозмогая боль, он откинул голову и сжал губы в твердую складку. Краем глаза он ви дел клерков, практиков, инквизиторов. Все кланялись и сторонились, давая пройти.

«Как они боятся меня. Больше, чем любой человек в Адуе, даже имеющий причины бояться. Как все меняется. И как все неизменно».